тот же принцип.
– Абсолютно.
Слегка склонив голову набок, она пристально рассматривала меня. Зеленое платье неподвижными складками стекало со стройного тела. Совершенно потрясающие ноги в новомодных сетчатых чулках были обуты в блестящие зеленые туфельки с золотыми пряжками. Единственным, кроме них, украшением служили золотые часы на широком браслете, охватившем правое запястье.
– Вы любите лошадей?
– Да, – сказал я.
– Еще полгода назад я и представить себе не могла, что буду ходить на скачки.
– Сейчас ходите?
– Жизнь круто изменилась в нашем захолустье с тех пор, как Гарри выиграл в лотерею Эгоцентрика.
– Вот именно об этом я и хотел бы написать.
Я приехал сюда за материалами для «Тэлли». И выбрал нетипичных владельцев скаковой лошади – Гарри и Сару Хантерсон. В этот момент они как раз появились в гостиной, внеся с собой смешанный аромат свежего воздуха спортивной площадки, запах дорогих сигар и недавно выпитого джина.
Гарри оказался крупным мужчиной лет шестидесяти, с властными манерами, несколько тяжеловесным обаянием и непоколебимой приверженностью к партии тори. Я понял, что читает он исключительно «Телеграф» и водит «ягуар» с автоматической коробкой передач. Он крепко пожал мне руку и осведомился, оказала ли мне его племянница должное гостеприимство. Я поблагодарил его.
Сара спросила:
– Гейл, милочка, почему же ты не предложила мистеру Тайрону выпить?
– Он отказался.
Две женщины обращались друг к другу подчеркнуто любезным, ледяным тоном. Сара была лет на тридцать постарше Гейл, но усердно трудилась, чтобы удержать природу в рамках. А как тщательно продуман был весь ее туалет – от красновато-коричневого платья с золотистой каймой до плотных коричневых туфель для гольфа! Лишь глубокая складка под подбородком выдавала все ухищрения. Злоупотребление гольфом и джином почти не оставило следов, разве что мелкие морщинки вокруг глаз. Рот сохранил свежесть и красивую форму. Подобная оболочка предполагала и богатое внутреннее содержание, но надежды эти были беспочвенны. Нельзя сказать, что Сара не являлась цельной натурой, ее суждения и поступки были столь же размеренны, упорядоченны и подражательны, как и вся обстановка в доме.
Гарри был возбужден только что выигранной партией, и разговорить его не составляло труда.
– Я, знаете ли, купил этот лотерейный билет на танцах, в гольф-клубе. Какой-то парень его продавал, приятель одного приятеля, что ли, ну я и дал ему фунт… Ну, знаете, как это всегда там, на танцах… В целях благотворительности… Я еще подумал, что целый фунт, пожалуй, слишком жирно за лотерейный билет, даже если играть на лошадь. Да и не нужна мне была никакая лошадь, заметьте себе! А потом, черт меня подери, взял да и выиграл ее! Целая проблема… Потом вдруг получилось, что эта самая лошадь меня оседлала! – Он захохотал, ожидая награды за шутку.
Я оказал ему должную поддержку.
