ответил Иштван.
– Меня мало волнуют какие-то там правила. Все это слишком банально и старо. Вы ведь читали «Анну Каренину»? Это моя любимая книга.
– Я не понимаю ваших намеков.
– Вы читали, – сама себе ответила Катя, – я видела эту книжку у вас в библиотеке. Вы считаете, что ее любовь не заслуживает уважения, только лишь потому, что она была замужем? Вы, вероятно, считаете ее низкой и недостойной вашего внимания женщиной. Но в моих глазах она святая. Она сумела вопреки всему остаться верной своему сердцу. Не предать любовь, а упиваться ей и жить. Да, господин сыщик, она умела любить, умела жить. А такие как вы убили ее своими правилами!
Катя говорила эмоционально, вероятно, свежи были еще ее впечатления от прочитанной книги.
Иштван невольно усмехнулся.
– Но вы, Екатерина Дмитриевна, не Каренина, а я, не знаю, к счастью или нет, не Вронский.
– Мы те, кем являемся на самом деле, – задумчиво произнесла Катя и прямо посмотрела на Иштвана. – И те, кем хотели бы быть.
Иштван сдался. Он выпрямился по старой армейской привычке и строго посмотрел на Катю.
– Я не собираюсь обсуждать с вами такие вольные темы, – сухо предупредил он.
– Отчего же? Хотя… Напрасно. Это очень занимательная тема, для молодой девушки и отважного офицера. Вы не считаете?
Иштван замер в удивлении. Она явно кокетничала с ним. Эта девочка, совсем невинная в своих познаниях жизни, открыто флиртовала с ним, с боевым офицером, с человеком строгой военной закалки. Все это казалось ему таким трогательным. Он любил ее, но любил любовью другой, не так, как в свете любят женщин. Он любил ее любовью созидательной, душевной, трепетной. Знать, что она есть на свете, знать, что о ней все его мысли, этого ему было достаточно. И вот она сидит у него дома. Одна, в полной темноте, играет на пианино и ведет взрослые речи.
– Я провожу вас, – сказал Иштван.
– Я найду дорогу сама, – бросив печальный взгляд, с иронией ответила Катя.
Она вышла из-за рояля и с горящим взглядом демонстративно застыла на месте. Каждое ее движение, даже самое обычное, было наполнено природной грацией и светским изяществом, смешанным с юношеской невинностью. Глядя на нее, Иштван затаил дыхание и лишился дара речи. Он не знал, чего можно ожидать от этой взбалмошной особы, и, вопреки горячему желанию всегда видеть ее рядом с собой, мечтал, чтобы в эту самую минуту она была далеко от его дома.
Княжна сделала шаг навстречу, продолжая смотреть ему прямо в глаза. И он сдался. Непроизвольно, Иштван сделал ответный шаг. Девушка взвизгнула и бросилась к нему. Она обвила руками его шею, и столько было в ее движениях непосредственности, так тонко граничащей с пламенеющей страстью, что Иштван потерял голову. Он позволил себе забыться. Он жарко целовал ее щеки, целовал ее руки, вдыхал аромат ее волос. Но когда его губы лишь коснулись ее губ, девушка испуганно вскрикнула, вырвалась и, быстро схватив свою шубку, лежащую рядом с его пальто, сбежала, оставив после себя лишь тонкий аромат
