не увидел.
– Так может, потому и не знал, что тайно, – осторожно предположил Аверьянов.
– Твоя правда, это может быть, – согласился Иштван.
Следующим делом Иштван достал из кармана записку и показал ее Аверьянову.
– А это не твой разве почерк? – спросил он.
Аверьянов слегка прищурился, видимо, зрение у него было слабое, и бегло пробежал по тексту. Когда он дочитал, глаза его расширились от ужаса.
– Только по этой записке меня и обвиняют? – возмущенно воскликнул он.
– Молодец. Догадливый. Да только не в записке дело. – Иштван убрал записку обратно. – Говори лучше, писал или не писал? Только смотри, я ведь, прежде чем с тобой беседовать, все о тебе разузнал, и каждое твое неверное слово приближает тебя к виселице. Ты же знаешь, что за политическое преступление тебя сразу в петлю. А рыльце-то у тебя в пушку, засветился уже где не следовало.
Аверьянов нервно сглотнул и уронил голову на руки.
– Как вам сказать, Ваше благородие… вроде и почерк мой, да только знаю я, что записки этой не писал. – Голос лжеюнкера звучал обреченно, словно он понимал, что все равно не поверят ему и за убийство дочери премьер-министра ссылка стала бы для него лучшим вариантом.
Иштван налил стакан воды и протянул его юноше.
Аверьянов сделал глоток и вернул стакан.
– Ну что, если я скажу тебе, что помочь ты мне можешь, только если скажешь, кто заставил тебя эту записку написать.
Аверьянов вскинул голову и в отчаянии заломил руки.
– Если бы я знал, Ваше благородие. Да только нечего мне сказать. Не писал я этой записки, ни сам не писал, ни под диктовку не писал, ни автора не знаю.
Иштван нахмурился.
– Тогда, может, есть кто-то, кто подставить тебя мог? Раз ты вины своей в этом не видишь?
– Не знаю, Ваше благородие… Если б знал, молчать не стал бы.
Дальше вести допрос было бессмысленно. Иштван позвал караульного. Когда на Аверьянова вновь надели наручники, Иштван тихо распорядился:
– До завтра подержите его в каземате, потом отпускайте. Когда уйдет, человечка к нему приставьте, чтоб за каждым шагом следил. Может, что из этого и выйдет.
Аверьянова увели, и Иштван вернулся за стол.
Только он сел, как в кабинет вошел высокий офицер и бравым голосом доложил:
– К вам дама.
Иштван улыбнулся. Еще утром он вызвал к себе одну особу. Бывшую в недавнем времени тайным агентом Департамента. Он надеялся, что, пользуясь старыми связями и имея отличную память, она сможет раздобыть необходимые сведения по делу княжны Мухиной.
Офицер продолжал стоять, ожидая приказаний. Иштван бросил на него строгий взгляд.
– Чего стоим? Приглашай! – приказал он.
Офицер исчез, а через минуту в кабинет вплыла молодая женщина. Увидев Иштвана, она расплылась в очаровательной улыбке и промурлыкала:
– Иштван,
