и поежился от ворвавшегося с улицы ледяного ветра.
Опять никто не ответил, но на этот раз Иштван отчетливо услышал тихий стон, у себя за спиной. Он обернулся и посмотрел на белую ткань, укрывающую тело. Ему показалось? Или на самом деле кто-то стонал? Иштван не мог понять. Тогда он решительно взялся одной рукой за край простыни и осторожно приподнял ее.
Прямо на него стеклянным неподвижным взглядом смотрел профессор. Он был еще жив, его грудь едва вздымалась. Но в тот же миг на старческом лице скользнула тень приближающейся смерти, когда агония уже позади, и жизни в несчастном старике оставалось всего-то на два-три вздоха. Лицо его в тот момент обрело свое привычное спокойное выражение. На несколько секунд, после того как боль отступила, глаза доктора просветлели, губы его зашевелились, не выдавая при этом ни звука. Израсходовав последние силы, он обреченно взглянул на сыщика, рот его искривился в предсмертном оскале, и, умирая, он навсегда сомкнул тяжелые веки.
Когда доктор испустил последний вдох, Иштван осознал, что стук окна и завывание ветра вовсе не были случайностью.
Иштван опрометью бросился к каменным ступеням, служившим студентам вместо скамеек, и буквально взлетел по ним наверх, к тому самому единственному окну. Оно нервно забилось, терзаемое ветром, издавая при этом зловещий грохот.
Оказавшись у окна, Иштван с легкостью выбрался на улицу и оказался на заднем дворе академии. Вокруг не было ни души, лишь следы, едва заметные на грязном снегу, вели к месту, где совсем недавно была привязана лошадь.
Ледяной ветер порывами бил в лицо, словно насмехаясь над самоуверенным сыщиком. Второй раз преступления происходят буквально под носом у Иштвана, но он не успевает ничего предпринять.
Иштван пнул сугроб, попавшийся ему на ходу, и поплелся обратно в амфитеатр, чтобы проститься с великим человеком, со своим другом и коллегой, с которым не одно дело они успешно расследовали, работая в паре. Предстояло узнать, что именно доктор хотел поведать Иштвану перед смертью, и выяснить, кто убил его и за что.
Прибывшие спустя время жандармы, получив детальный инструктаж, не тратя время попусту, сразу рассредоточились по темным помещениям. Мертвый коридор вновь ожил.
Кто мог это сделать? задавался вопросом Иштван, расхаживая с фонариком по пустынным комнатам. Он наталкивался на различные предметы медицинской утвари, на скелеты и останки мертвых людей, законсервированные в банках. Ни одной записи, ни одного рисунка, ни одного слова о последнем исследовании доктора. Может, Ларионов так и не успел осмотреть тело княжны, тогда зачем он вызывал к себе сыщика, такой странной запиской. Для Иштвана это стало настоящей загадкой.
Бросив бесцельные поиски, Иштван вышел на улицу и закурил. К нему подбежал один из студентов доктора, попросил закурить и сразу исчез. Через какое-то время, к Иштвану подбежал запыхавшийся жандарм и, вытянувшись в струну, как умели только воспитанники Облича, выкрикнул:
– Ваш благородие!
– Что? – обернулся
