Ты тратишь такую сумму!?
– Пока нет еще, но вы бы могли, дядя, прибавить и еще кое-что.
– Хорошо, если ты будешь дельно работать.
– Черт побери! Мне кажется, что я недурно веду дела.
– Гм! Относительно…
И сэр Вильямс улыбнулся самым добродушным образом.
– И если бы вы давали одним тысячным билетом более…
– В год или в месяц?
– В месяц, дядюшка.
– Мой сын, – заметил серьезно баронет, – бог свидетель, что я не имею привычки жалеть для дела каких-нибудь пустяков вроде свечных огарков.
– О, я это хорошо знаю, – ответил Рокамболь.
– Но, однако, я ожидаю того, что у нас называется коммерцией.
– Это верно, дядя.
– Это мое правило. Впрочем, если ты желаешь тысячной прибавки, то я не вижу причины отказать тебе в ней.
– Вы знаете, дядя, что я не сплю за работой.
– Дело в том, – проговорил сэр Вильямс, – что теперешнее дело стоит того, чтобы о нем подумать.
– Я вполне уверен в этом, дядя, так как вы мне сказали, что дело стоит кой-чего.
– Оно колоссально… баснословно, – ответил холодно баронет.
– Можно узнать, в чем оно заключается?
– Конечно, так как я вполне доверяю тебе.
– Ваше доверие хорошо помещено, – заметил тихо Рокамболь, – я уже больше не дурак, чтобы изменять вам.
– Ясно, – прервал его хладнокровно сэр Вильямс, – что между подобными нам личностями преданность, благодарность и подобные слова – мыльные пузыри. Между мной и тобой заключаются выгоды. Истинная дружба не имеет других законов.
– Вы, верно, говорите о золоте, дядя.
– Если ты найдешь кого-нибудь, кто покажется тебе более энергичен и более выгоден для тебя, то ты не останешься моим.
– Я никогда не был подлецом, – ответил Рокамболь, наливая баронету в стакан вина.
– Но так как ты не найдешь человека лучше меня, то я и не стесняюсь открыться и доверить тебе часть моих планов.
– Посмотрим их.
– Во-первых, – спросил сэр Вильямс, – как ты находишь мою комедию, которую я разыграл, чтобы вернуться в семейство моего брата?
– О, великолепно! – ответил Рокамболь с восторгом. – Ваша бесчувственность на большой дороге была так хорошо разыграна, что если бы я не был почтальоном, то вас бы, наверное, раздавили. Сцена встречи, раскаяние, угрызения совести и ваша жизнь – все это стоит вне всякой похвалы, дядя.
– Не правда ли?
– Только, – возразил Рокамболь, – я не понимаю одного: что вам за охота продолжать так долго играть эту роль Мне кажется, что это просто невыносимо.
– Что делать. А необходимо, чтобы я постепенно приготовил мою маленькую месть. Они все теперь в моих руках.
И баронет счел по пальцам.
– Во-первых, Арман – хозяину честь.
– Вы знаете, – заметил Рокамболь, –
