офицерский блиндаж принесли почту. Олег стал ее разбирать.
– Тебе письмо. – Он протянул конверт Владимиру. Это было письмо от матери. Она жила одна в их небольшом доме в Рязани. Отец Мирославлева, капитан 2-го ранга, погиб в Цусимском сражении. – Это – Августу. Это все мне. От сестер и maman. Опять тебе. Без… – Ясногорский осекся. Бросил взгляд на одно из своих писем. Словно сравнивал почерки. – Без обратного адреса.
Владимир положил письмо матери на подушку, вышел, с другим конвертом в руке, из блиндажа, посмотрел на голубое – уже весеннее – небо. Медлил. Наконец, распечатал конверт. Письмо было от Насти. Она объяснялась в любви.
В первое мгновение он словно не мог поверить. Проносились какие-то побочные мысли. Например: «Возможно, она хотела поехать на фронт не только из-за желания быть полезной, но и из-за любви ко мне? В таком случае мой отказ был для нее вдвойне обидным». И лишь затем дошла до него в полной мере суть письма.
Такую бурную радость он никогда еще не испытывал, таким счастливым никогда себя не чувствовал.
Мирославлев вернулся в блиндаж. Олег посмотрел на друга, на его ликующее лицо пытливым взглядом. Но ни о чем не спросил. Сказал лишь:
– Марина пишет, что рабочие волнуются, бастуют, демонстрации проводят. А солдаты петроградского гарнизона им симпатизируют.
– Вот как, – рассеянно ответил Владимир и сел писать Насте ответное письмо.
Оно получилось длинным и пылким. Начиналось письмо признанием, что он полюбил ее, как только увидел.
Только Мирославлев заклеил конверт, как в блиндаже появился Август Гриммельсхаузен, светловолосый и светлоглазый долговязый подпоручик. Он тоже здесь жил. Гриммельсхаузен воскликнул взволнованно:
– Ура! В Петрограде произошла революция!
Наступило минутное молчание.
– Я рад. Рад, что наконец-то Россия будет цивилизованной страной, – сказал Ясногорский. – И еще я рад тому, что теперь в солдатах возродится патриотизм и боевой дух. Я в этом не сомневаюсь.
– И я очень рад, – произнес Владимир.
Глава 2
1
Февральскую революцию Марина встретила с восторгом. И первым делом подумала, что теперь Зубов будет освобожден. Если он еще живой. Действительно, вскоре было объявлено об амнистии политических заключенных. Затем ее энтузиазм стал ослабевать. Ни баронессе, ни Ясногорским ничего не удавалось узнать о судьбе фон Ауэ. Во время революции он до последнего призывал своих подчиненных сохранять верность императору. Солдаты его арестовали. Подверглось погрому их имение в Новгородской губернии. Брат писал о начавшемся развале армии после выхода приказа №1. Этот приказ, изданный Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов, произвел ошеломляющее впечатление. Военнослужащие теперь должны были подчиняться не офицерам, а солдатским комитетам. В распоряжение этих комитетов
