глубоко не заглядывали. Мы сами наткнулись случайно, строя новый жилой квартал.
Ожье вдруг ощутила прилив энергии:
– Я хочу посмотреть!
– Отлично! В общем-то, для этого тебя и привезли. – Скелсгард сдвинула потрепанный рукав, глянула на часы. – Тогда лучше двигаться прямо сейчас. Транспорт придет с минуты на минуту.
– Но я пока еще без малейшего понятия, при чем здесь Париж!
– Поймешь в свое время, – ответила Маурия.
Зал был велик и почти идеально кругл. Полость вычерпали в расплавленной черной породе Фобоса, затем покрыли пластиком. К нему крепились платформы, прожекторы и галереи. Половину помещения занимала стеклянная сфера, поддерживаемая сложной системой полосатых желто-черных амортизаторов и подпорок. Галереи, крытые лестницы, трубы и провода окутывали шар полупрозрачной вязкой оболочкой из металла и пластика. Тут и там висели и стояли техники в белой одежде и перчатках, с окулярами и наушниками, подключая к открытым портам оборудование. Техники напоминали взломщиков, пошедших на изощренное и сулящее сказочную добычу ограбление.
– Мы как раз вовремя, – сообщила Скелсгард, глянув на переполненную циферблатами панель, укрепленную сбоку обзорной кабины. – Транспорт еще не прошел, но мы уже регистрируем искажения, выпуклость впереди него.
Многочисленные стрелки на панели дрожали на красном конце шкал.
– Похоже, поездка была ухабистой. Надеюсь, они приготовили пакетики, чтобы проблеваться.
Техники сбежали от сферы-приемника. Машины передвинулись. Ожье заметила трех змеероботов, застывших в оборонительных позах. Роботы походили на плюющихся кобр.
– Ожидаются неприятные гости? – спросила Верити.
– Элементарная предосторожность. Как только судно в трубе, мы не можем сообщаться ни с ним, ни с Землей-Два. На тридцать часов отключается всякая коммуникация. Поневоле занервничаешь.
– А почему?
– Теория говорит, что прогры не смогли бы пробраться в трубу, даже если бы знали про ее существование. Но это теория. К тому же мы должны иметь в виду: на той стороне есть те, кого военные зовут «враждебными аборигенами Земли-Два». И они способны пробиться к порталу.
Стрелки на циферблатах твердо уперлись в красное. Откуда-то из-под стеклянного пузыря с невыносимой яркостью засияло голубым. Ожье отвернулась, закрыв глаза ладонью, и сквозь смеженные веки увидела очертания своих костей. Но свет тут же погас, и раздраженным глазам все вокруг показалось розовым. Щуря их, Ожье посмотрела на пузырь – и вовремя. Там мелькнуло, транспорт влетел в сферу, будто поршень в цилиндр, и она качнулась, гася импульс. Все происходило в полнейшей тишине. Затем отклонение сферы достигло предела, она деформировалась, выпятилась, огромные пневматические опоры издали жуткий скрежещущий стон – и сфера медленно, плавно вернулась в исходное состояние.
– Ты все время поминаешь Землю-Два, – заметила Ожье. – Это должно что-то значить для меня?
– Земля-Два, –
