мёд,
Жёлтый, отравленный мёд!
Ангысын Тангысыну мигнул,
Тангысын Ангысына толкнул,
Голову со значеньем пригнул,
Идегей загадку смекнул.
Нож обнажил и так сказал:
«С золотой рукояткою нож!
В медовину сладкую, нож,
Ты войдёшь у всех на виду.
Если есть отрава в меду,
Всю отраву себе возьмёшь!»
Так сказав, Идегей обнажил
Свой алмазный, свой острый нож,
В жёлтый мёд его погрузил.
На четыре части ножом
Он тягучий мёд разделил,
Размешал в середине потом
И, вынув, ханше сказал:
«Сито твоё красиво, пестро,
Дурно пахнет твоё ведро».
Так сказав, Идегей ушёл.
Плача, ворот порвав на себе,
Ханша упала на престол.
Сказала: «Понял, владыка мой,
Супруг мой, хан великий мой,
То, что сделал сейчас Кубугыл?
Он и тебя, и меня оскорбил!
Если он вверх взмахнул остриём, –
Он оказался нашим врагом.
Разделил на четыре части мёд.
Кто его замысла не поймёт?
Четыре части – ты понял, мой хан? –
Иртыш, Яик, Идиль, Чулман,
На четыре части разрежет край.
Мёд размешал в середине он.
Ясно тебе ли? Отныне он
Возмутит Булгар и Сарай…
Сито, сказал он, и ведро.
Скрытно сказал он и хитро:
К ведру приравнял твою младшую дочь,
А ситом назвал твою старшую дочь.
«Если, мол, сын мой будет не прочь,
Если ровней сочтёт их жених,
Он в жёны возьмёт одну из них…
Ай, в жёны возьмёт одну из них!»
Ответил хан Токтамыш:
«Смутное сердце моё
Смущать не надо, жена!
В чистое сердце моё
Не лей ты яда, жена!
Другом был мне всегда Джантимир,
Были меж нас любовь и мир,
Мудрым, добрым он был стариком.
От него родившийся Кубугыл
Тоже не будет мне врагом.
Судья и воин Кубугыл,
Хвалы достоин Кубугыл,
Он тягаться не станет со мной,
На меня не нагрянет войной.
Пусть он духом твёрже, чем я, —
Он мне служит, зла не тая».
И ещё сказал Токтамыш:
«Не придёт от него беда.
То, что ты сейчас говоришь,
Не случится никогда,
Ай, не случится никогда!»
Сказала ханша Джанике:
«Если не враг тебе Кубугыл,
Если он мести не затаил,
Если не знаешь ты цены
Верным
