покончить со злом,
Идегею били челом:
«Вора следует наказать!
Соизволь, судья, приказать:
Арканом волосяным
Злодея к скале привязать,
Голову отрубить ему».
Из девяноста своих парней
Приказал Идегей одному
Сделаться палачом.
Был палачом обезглавлен вор.
Стал известен в стране приговор.
Злом наказано зло,
Возмездие быстро пришло:
Бий Дюрмен потерял дитя.
У парней, секирой блестя,
Вырвал он мальчика-палача.
К хану привёл, за собой волоча.
Токтамышу бил он челом:
«Если я сам – бий Дюрмен;
Если мой сын – бий Урман;
Если сына моего
Обезглавил этот злодей, —
Что мне делать с кровью его,
Что мне делать, великий хан?»
Лежавший пред ханом на земле,
Встал и сказал палач-мальчуган:
«В поле вольном, на айдале,
Нас девяносто и один.
Кубугыл – наш господин.
Я выполнял его слова.
Чем же повинна моя голова?»
Позвал Идегея Токтамыш.
Сказал Идегею Токтамыш:
«Эй, Кубугыл, Кубугыл,
Отца хорошего сын!
За жеребятами ты следил,
Степью с ягнятами ты бродил,
Джантимира сын Кубугыл,
Зачем ты сына Дюрмена убил?»
«Великий хан! – сказал Идегей. —
Таков закон в державе твоей:
Если, трёх укравших коней,
В четвёртый раз попадётся вор, —
Повелевает твой приговор
Вору голову отрубить.
Так и я велел поступить.
Пойман Урман в четвёртый раз.
Мой приказ – это твой приказ,
А дальше будет, как повелишь».
С места встав, сказал Токтамыш:
«Эй, Дюрмен, верный мой страж!
Этот юноша, Кубугыл,
Твёрдо, правильно поступил.
Он закон соблюдает наш.
Нам ли судить сурово его?
Слово хана – слово его!
Четырнадцать запутанных тяжб
Он распутал на айдале.
Знаменит он в моей земле.
Девяносто детей поборов,
Стал он у них на челе.
Суд его наказует воров.
Мой закон – основа его.
Мне ли судить сурово его?»
«Размахнулся мечом с плеча…»
Кубугылу сказал Токтамыш:
«Кубугыл! Ты в отрепьях стоишь, —
Отрепья свои сними,
С моими живи людьми,
Останься
