медведя!..
Но, вот! Любопытного подростка чем-то заинтересовали веточки маленького кустика ольхи, едва выглядывающие из-под снега, в метре левее. И медвежонок сходит со следа мамаши и отправляется обследовать кустик. И только здесь! Когда следы медведей расходятся, я вижу, что этот след оставили, действительно, два медведя!
– Как так?! – никак не могу я, с этим, смириться, – Что его заставляет ступать след в след так аккуратно?! Словно задался целью ввести в заблуждение возможных преследователей! Сейчас, наст очень хорошо держит вес медведей – он мог бы шагать просто рядом со следами медведицы! Или, хотя бы, не так «чисто» ставить свои лапы в её отпечатки! Но, нет же!
– Что ты всё возмущаешься? – не понимает меня напарник, – Как хотят – так и шагают! Не всё ли равно?!
Я замолкаю и дальше шагаю рядом с медвежьим следом молча.
– Да, Казанцев! – с сожалением, думаю я, – Тебя, лесные проблемы, не интересуют!
Так, от проталины к проталине, я распутываю зигзаги медвежьих набродов. Мы поднимаемся все выше и выше по склону…
Вот и вершина сопки, самый гребень Борта! Здесь – глаза слепит искрящийся под лучами весеннего солнца, многометровый надув снега. Огромный! Айсберг! Целая гора плотного, крепкого снега, на вершине сопки! И эта гора нависла в нашу сторону…
Прямиком, практически по вертикали взобравшись по этой нависающей стороне надува, наши медведи ушли через его гребень.
– Как они, смогли?! Так! – задрав лицо вверх, я стою перед почти вертикальной белой стеной снежного айсберга и хмурю брови.
– А что, им? – возмущается Казанцев, – У них когти! Они – как альпинисты на кошках!
Как здесь, круто! С трудом вбивая плотные носки своих литых болотников в этот фирн и вцепляясь пальцами в любые выбоинки наста, мы с большим трудом вскарабкиваемся на надув…
Стоим и озираемся по сторонам:
Округлая вершина нашей длинной сопки и весь её западный склон – завалены, по-зимнему рыхлым, глубоким снегом! Только заснеженные лапы пихт выглядывают из этого белого одеяла… Здесь – полная, полнейшая зима!
– Ну что, нам? – возмущается Казанцев, сзади, – В снегу теперь, по пояс барахтаться?!
Я тоже понимаю, что это – всё. Наше тропление этой медвежьей семьи завершено. Я разворачиваюсь обратно…
Мы выбираемся из рыхлого снега, обратно. Немного побродив по утрамбованной ветрами поверхности надува, мы осторожно сваливаем по его краю обратно, на обширную стену южного склона Борта…
Шагать вниз, по крутому склону – так легко! Выворачиваясь из-под наших чёрных сапог, комья подтопленного солнцем снега катятся по крутому склону вниз. Раскручиваясь всё сильнее и сильнее, они вылетают на проталины! Брызжут фейерверками белых искр по бурой прошлогодней листве горячих от солнца, проталин! Я, улыбаясь, стою и смотрю на это чудо.
– Ха! – улыбается рядом, Казанцев, – Белые искры по чёрной земле! Оригинально!
