Эл? И где она сейчас? В этом году ей исполняется восемнадцать, совсем взрослая!». А на вопрос о том, почему Кэтлин раньше не сообщила ей новости о брате, услышала: «Я и подумать не могла, что он перестал отвечать на твои письма из колледжа, а потом… милая, я и сама не знала, где ты».
Вечером, не выдержав в Ливерпуле и трех дней, Элис быстро собрала свои немногие вещи, и, поцеловав на прощание расстроенную тетю, уехала в Лондон, где вот уже несколько дней ее выжидал Эдвард: все его догадки о том, куда она могла поехать, оказались ложными, и все, что он мог делать, – это подпирать своими широкими плечами дверь ее квартиры на Клот-Фэйр-стрит.
***
Милн проснулся от громкой музыки. Растерев глаза, он вытянул руки вверх, почти сразу же упираясь ими в крышу автомобиля и сонно отметил про себя, что если Эл не вернется, и он продолжит спать в машине, то совсем скоро водительское кресло станет для него удобнее кровати. Стрелка на циферблате часов застыла на цифре «4», а музыка продолжала звучать легкой, красивой волной, выбегая на улицу, как теперь заметил Эдвард, наклонив голову, из приоткрытой двери в квартире Элис.
Переступая порог дома, Милн засунул руку в карман пальто и вытащил пистолет, готовый к выстрелу, – стоило только снять его с предохранителя. Ступая мягко и беззвучно, он быстро обошел первый этаж, но не заметил ничего необычного. Половица на верхней площадке второго этажа скрипнула под его весом, и, отойдя ближе к стене, он заглянул в спальню.
Мелодия, похожая на сказочную, продолжала звучать из большого граммофона, который стоял прямо на полу. Милн успел заметить уголки конвертов, в которых продавали пластинки, и перевел взгляд вправо, где были разбросаны осколки тех пластинок, которым повезло меньше. Вдруг на черные, острые осколки, подсвеченные электрическим светом откуда-то сверху и справа, наступила нога, оторвалась от пола и исчезла из поля зрения Милна. Через несколько секунд в комнате раздался оглушительный грохот, и первое, что увидел влетевший в спальню Эдвард, была Элис. Сильно покачиваясь на стуле, она вцепилась рукой в дверцу шкафа и удивленно смотрела вниз, на большой деревянный короб. Разбившись при ударе об пол, он щедро рассыпал перед Эдвардом ноты, записные книжки, тетради и письма, целое море писем.
Спрыгнув со стула, Эл прикоснулась к разбитому виску, с выражением досады смотря на свои пальцы, измазанные в крови.
– Черт!
Оглянувшись по сторонам, она не нашла ничего, чем можно было бы промокнуть рану, и, махнув рукой, опустилась на пол рядом с разбитым ящиком.
Эдвард, которого она до сих пор не заметила, хотел дать знать о своем присутствии, но что-то в движениях и в выражении лица Элис насторожило его, и он тихо опустил руку, уже занесенную для стука в дверь, продолжая наблюдать за девушкой. Мелодия, которую он услышал еще на улице, закончилась, и пластинка с недовольным шипением закрутилась в проигрывателе.
Выпустив из рук письма, Элис повернулась к граммофону, встала на колени и передвинула иглу. Черный блестящий диск закружился снова, в комнате зазвучала новая мелодия, – светлая
