и причащаюсь, – кивнула дочка Столыпина.
– Тверда ли твоя вера?
– Тверда, отче!
– Тогда и пугаться нечего. Поправишься ты. И ходить будешь. Веришь ли моему слову?
– Верю, Григорий Ефимович!
Вот в этом вся российская власть. Нужен был – подали к крыльцу ландо, привезли. Нужда отпала? Иди домой пешком.
А мы не гордые… Я вышел из Зимнего, вдохнул морской воздух полной грудью. Рядом Нева несла свои свинцовые воды, дул холодный ветер. Но октябрьское солнышко постепенно нагревало город и уже успело расплавить снег. Дворники сгребали конские яблоки, по брусчатке мимо проехала богатая карета, запряженная четверкой лошадей.
Ко мне подошел усатый городовой с шашкой-селедкой на боку, строго спросил:
– Почто колобродишь у дворца? Кто таков?
– Тобольский крестьянин, Распутин. Вызывали к Столыпину.
– К самому первому министру? – поразился городовой.
– К нему.
– И зачем же ты ему нужон?
– То дело секретное, касаемо его детей.
Городовой снял фуражку, в сомнении почесал затылок.
– Ладно, иди.
И я пошел по Невскому. Он практически не изменился за сто лет – все так же по нему фланировала разодетая публика, сияли начищенные витрины магазинов и рестораций. По проспекту шла самая настоящая конка, и я не удержался – проехал пару остановок. Это было… необычно!
У дома Гейденрейха я вышел, заглянул на почту. Дал две телеграммы в Покровское. В одной коротко сообщал жене, что со мной все в порядке, я молюсь за нее и детей, высылаю переводом денег. Во второй, адресованной шурину Николаю Распопову, спрашивал не хочет ли он, вместе с моим покровским сомолитвенником Ильей Ароновым приехать в столицу. Имена односельчан я узнал из писем – судя по дружескому тону в переписке, это были люди, на которых можно положиться. А мне такие в Питере ой как нужны!
Пятьдесят рублей разделил так. Двадцать послал жене, тридцать Распопову на дорогу. Третьим классом как-нибудь доедут. Обратным адресом указал собственный дом Лохтиных.
Я точно собрался из него съезжать – от увядших прелестей Ольги надо бежать, но куда?
Остро стоял вопрос с деньгами. В кармане звенела мелочь, все свои капиталы я выслал в Покровское. Срочно нужен был источник пополнения финансов. Царь? Деньгами в семье заведовали скупая Алекс и министр царского двора. С этих поди получи хоть что-то.
Можно было бы взять патенты на разные изобретения, которые появятся в будущем. Но когда от них пойдет отдача? А деньги нужны прямо сейчас.
В мрачном расположении духа я вернулся к дому Лохтиных и обнаружил перед ним толпу народа.
Народ гудел, переругивался. Многие щелкали семечками, сплевывая на мостовую. Я увидел пару журналистов с камерами на треногах.
Была чистая публика – стояла даже чья-то коляска-двуколка. Но в основном клубился простой люд – крестьяне, мастеровые.
Я встал за углом, прислушался.
