слышала их миллиард раз лет с шестнадцати. И вдруг ляпнул банальность:
– Это приятное место, – начал он. – Вот только погода не супер, да?
Случайный вопрос исчез в сознании обоих с внезапным пробуждением Виктора Ивановича. Кирпичный толстяк вскинул голову и потер глаза.
– А сколько времени?
– Витя, пора рассчитаться, и твоему дружочку тоже, наверное, пора, – спокойно произнесла Нелли, ласково погладив по руке толстяка. – Пора отсюда. Пора нам всем.
– Эй! Счет нам! – захрипел Виктор Иваныч, а потом и закашлялся. – Смутно тебя помню, паря, но давай, пока, она говорит, нам пора.
Антон, неосознанно лелеявший надежду, что толстяк окажется ее папой или родственником подальше, сник, когда услышал имя «Витя», но не подав виду, встал. Глаза опять стали прикованы к полу, а не к ней. Опять душно. Опять почувствовал двойную вибрацию сердца в груди.
– Долго ждать там? – Иваныч снова крикнул в сторону бара, а потом спокойно начал улыбаться Нелли. – Не получат чаевые.
– Вот правильно, Вить, расплатись картой, – поддержала вдруг Нелли, оживившаяся поглаживанием толстяка по руке. – Не первый раз зовешь, поэтому не надо на чай сдачу оставлять.
Про Антона забыли. А его снова разрывало: с одной стороны, так не хотелось уходить от Нелли, как бы она жестко с ним ни разговаривала (а она разговаривала!), с другой – Виктор Иванович снова мог ляпнуть. Лучше уйти, оставив образ в сознании! Ее образ… И возвращаться, когда захочешь… Главное – запомнить образ по максимуму, чтобы понять, откуда и почему появилось это молекулярное притяжение! А тянуло Антона к Ней больше, чем телом. И чем же? Ну не разумом ведь! Странное ощущение! Такое беззащитное, открытое и искреннее. Неподвластное. Неостановимое. Бесконечно приятное, разгоняющее возбужденную кровь свежим и радостным потоком. Ух ты! А может, это любовь? Та самая? С первого взгляда? ЛЮБОВЬ?!
Антон, запутавшись в пронизанных чувствами мыслях, решил, что точно пора уходить. И срочно. А лучше бежать! И побыстрее. Но не так, как задумал вначале.
Подошла официантка и после утомительно-неискреннего, бесцельного, но стандартного вопроса о том, все ли понравилось, предложила расплатиться. Кирпичный полез в кошелек и начал медленно из него вытаскивать мятые бумажки. Потом достал пятитысячную купюру и снова убрал.
– Вить, ну расплатись картой-то, и все, – снова предложила Нелли. – Всех задерживаем твоими манипуляциями. Пусть обычные деньги лежат на всякий случай. А когда карта есть, то лучше картой.
– Или телефоном, если карта к нему подключена, – добавил Антон и сразу был шокирован тем ненавидящим взглядом женщины, какую, казалось, заинтересовал стихами, а может быть, на микрон – собой. С чего вдруг такое? Ведь он хотел помочь.
Нелли дотронулась до шеи Виктор Ивановича, словно намереваясь его погладить:
– Ну карта-то у тебя есть? В двадцать первом веке живем, Вить.
Она ласково погладила его по спине и убрала руку сразу, как только
