думать не могу. Ибо хотя Его можно любить, о Нем нельзя думать. Познать и обрести Его позволено через любовь, но только не думать о Нем».
– Цзючжун! Что с тобой?
Отец Уильяма стоял в дверях, лицо его раскраснелось от усилий, потребовавшихся для того, чтобы подняться по крутой лестнице в каморку на чердаке.
Уильям вынул пальцы из ушей.
– Ты должен помочь мне с приготовлениями к «Юй ланю».
После сладкозвучной музыки средневекового английского кантонский диалект отца резанул Уильяму слух подобно грохоту гонгов и барабанов «цзют кек», китайской «народной оперы», недостойной этого благородного названия, бледной тени настоящей оперы, которую он слушал в Лондоне.
– Я занят, – пробормотал Уильям.
Отец перевел взгляд с его лица на книгу у него в руках и обратно.
– Это очень важная книга, – сказал Уильям, старательно избегая смотреть отцу в глаза.
– Сегодня ночью состоится торжественное шествие призраков, – сказал отец, переминаясь с ноги на ногу. – Позаботимся о том, чтобы душам наших предков не было стыдно, и еще можно попробовать утешить бездомных призраков.
Перейти от изучения Дарвина, Ньютона и Адама Смита[5] вот к этому, к ублажению призраков! В Англии люди стремятся познать законы природы, расширить границы науки, но здесь, под кровом отцовского дома, по-прежнему царит Средневековье. Уильям мысленно представил себе снисходительную усмешку на лице Вирджинии.
У него нет ничего общего с родным отцом, человеком абсолютно чуждым, инопланетянином, по сути дела.
– Я не прошу, – сказал отец, и голос его стал жестким, словно у актера китайской оперы, завершающего сцену.
«Здравый рассудок задыхается в насыщенной предрассудками атмосфере колоний». Никогда еще решимость вернуться в Англию не была у Уильяма такой сильной.
– Зачем дедушке это понадобится? – спросил Уильям, критически оглядывая бумажную модель безлошадного экипажа «Аррол-Джонстон» с трехцилиндровым двигателем.
– Все ценят вещи, которые делают жизнь удобнее, – назидательно заметил его отец.
Покачав головой, Уильям тем не менее продолжал приклеивать к модели фары, сделанные из желтой бумаги (имитация бронзы).
Стол был завален другими подношениями, которые предстояло сжечь этой ночью: бумажная модель коттеджа в западном стиле, бумажные костюмы, бумажная обувь, пачки «денег потустороннего мира» и стопки «золотого миллиарда».
– Похоже, у дедушки и у прадедушки плохое зрение, раз они могут принять эти подделки за настоящее, – не удержался от язвительного замечания Уильям.
Отец никак не отреагировал, и они продолжали работать молча.
Чтобы сделать это нудное занятие хоть сколько-нибудь терпимым, Уильям воображал, будто надраивает машину, чтобы выехать за город вместе с Вирджинией…
– Цзючжун, будь добр, принеси
