подумать, – попросил хозяин.
– У тебя вся ночь впереди. Думай, сколько пожелаешь. Ночь даст тебе бесконечно времени.
Такие слова окутают мысли крестьян саваном ужаса. Хотя не во власти Назгала задержать рассвет. В темном, без окон доме углядеть проблески рассвета не удастся. Обсуждения займут тысячу лет. Страдания и споры.
За закрытой дверью слышны голоса. Слезы. Лишь дети не плакали. Как и Назгал в прошлом своем, они не обладают властью над собственной душой и телом. По сути, они вовсе не люди.
Это определило судьбу обреченного.
Дыхания и запахи подсказали, что в крестьянской семье много дочерей. И только один сын.
Чудовище могло потребовать именно его. Ценность большую, чем эти вонючие кролики.
А вот с дочерьми проще. Все равно они покинут семью. Все равно, что погибнут для любящих родителей. Отобрать сорняк не составило труда. Прополоть собственную семью.
Дверь приоткрылась, и в сени вытолкнули хныкающее создание.
– Забирай и уходи! – набрался смелости хозяин.
Назгал покачал головой. Разве можно подкупить чужака подобной подачкой. Он волен забрать всех. Назгал так не поступил лишь потому, что не хотел.
Создание, попавшее в его руки, оказалось совсем юным. Одни кости, укутанные старой рубахой, утратившей ценность. С несчастной сорвали все тряпки, амулеты. Оставили в одной рубахе. Босой и растрепанной. Из волос выдрали ленты.
Мертвецам оно ни к чему. А вот живым пригодится.
Назгал знал, что ласками не поднять существо на ноги. Зато оно подчиняется. Сколь громко бы оно не плакало, но подчинится.
Повинуясь приказу, девица встала и последовала за чудовищем. Рассеивающиеся сумерки встретили двух беглецов из мира живых. Оставаться в деревне Назгал не мог, но не успеет сбежать, укрыться в лесах.
Он знал, что с восходом солнца крестьянин обретет уверенность. Выпятит подбородок. Он отправится на поиски чудовища. Возглавит отряд охотников.
Глава 2
Хлюпающая земля не желала отпускать беглецов. Следы босых ног глубоко пронзили размокшую землю. По ним-то крестьяне проследят за чужаком и его добычей.
– Тебе не спастись, понимаешь? – объяснял Назгал. – Они нагонят нас. Убьют тебя, как отмеченную злом. Хотя. Какое у тебя зло, дитя?
Он пожал плечами, покачал головой, вздохнул.
Седой дом, в котором тряслось семейство, растворился в предрассветных судорогах. Но крыша еще видна. Не успеть скрыться в лесу. Ведь до него топать полдня. С полей две фигуры видны прекрасно.
Сумрачные одежды сползали с мира, заставляя петухов волноваться. Словно вся их жизнь зависит от того, взойдет солнце или нет. Смогут они изгнать чужака, окричав его?
Назгал спешил, ведь холодные одежды мрака освобождали его круглые плечи. Девица шлепала следом и не пыталась убежать. Даже плакала уже вяло. Быстро смирилась со смертью. Ведь каждое утро она слышала о том, что обречена. Каждое утро ей втолковывали,
