наша душаИ в ней будет радостна и хороша.
И, взглядом следя отлетающих птиц,
Мы падаем, падаем, падаем ниц.
Ожиданье зимы
Зеленеет листва из последних октябрьских сил,
И гобои ветров затевают унылые песни,
Опустили дожди мириады серебряных лестниц
На пустые поля. Ничего у небес не проси.
Ничего не проси и не бойся. Придут и дадут.
И отнимут потом, потому что, по счастью, не вечно
Ничего на земле. Время нужное парки соткут,
Ведь всё раньше ложится нам вечер на утлые плечи.
Всё длиннее становится ночь. Не геройствуй, смирись.
Приготовься терпеть, ведь в терпении больше отваги.
Настороженным сердцем к осенней земле прикоснись…
Вот и снег, наконец! Тот, который надёжней бумаги.
«Вот выпал первый снег и смотрит удивлённо…»
Вот выпал первый снег и смотрит удивлённо,
Как смотрит человек, в иной попавший мир.
Ведь он впервые здесь, среди берёз и клёнов,
И будто бы не зван на этот странный пир.
Нет, нет, конечно зван! Лети сюда скорее!
Опавшую листву слегка припороши,
Припороши собой пустынную аллею
И осени приказ о сдаче подпиши.
Как нынче воздух чист, благодаренье Богу,
Как будто в мире нет непоправимых бед!
Я в руки палку взял и вышел на дорогу,
Оставив на тебе неловкий первый след.
«Среди ноябрьских остуд…»
Среди ноябрьских остуд
Горит в ночи звезда.
Любовь – порой тяжёлый труд,
И радость – не всегда.
Но пусть и труд, и даже бой –
Не зря горит звезда,
И свет небесно-голубой
Прольётся сквозь года.
«Что мы всё – время, время!..»
Что мы всё – время, время!
Есть ещё и пространство,
И оно ведь не бремя нам,
Со своим постоянством.
И когда мы к концу придём
И на атомы разлетимся,
Мы травой по нему прорастём
И деревьями воплотимся.
Вот и будет жизнь наша вечной,
Пусть не в облике человечьем.
«Человеческие дела меня уже мало интересуют…»
Человеческие дела меня уже мало интересуют,
А божьих дел я почти не знаю.
Но смотрю на деревья, на зверей домашних и диких
И, кажется, кое-что понимаю.
Понимаю, что всякая жизнь – это чудо,
Которому порою и слов не надо,
Понимаю, что даже в земле я буду
Кому-то едой, а значит – наградой.
Понимаю, что всё продолжится дальше
И без меня – облака, деревья и травы…
А слова порой лишь фантомы фальши,
И молчащие – больше пред Богом правы.
Поезд № 38 Москва-Питер
И я опять сажусь в этот поезд,
Как тридцать пять лет я в него садился,
И он покрывает пространство
