на поручика синие «киргизские» глаза:
– Золото – дело наживное. Мне, страшненькому, за твоей красотой легче спрятаться…
– Не прибедняйся, – перебил его Чокан, с надеждой заглядывая в седельный мешок, но завалявшихся кусков сайгатины там не появилось. А желудок начинал укоризненно бурчать. Да. Сейчас лук Джексенбе мог бы легко и просто решить проблему обеда и посрамить грозное, но слишком уж громыхающее ружьё. Вон сколько вокруг пернатой дичи, и арканом её не прищучишь. Вздохнув, он обернулся к приятелям, устраивающимся на траве для стрижки. Как ни досадно, придётся задержаться. Что ж, ради задуманной маскировки сто́ит. – Косую сажень в плечах не обстругаешь, не побреешь, – он оценивающим взглядом измерил богатырскую фигуру волхва и собственный разворот плеч, разочарованно цокнул языком, признав сравнение не в свою пользу. – Так что тебе придётся прятаться не за мной – за верблюдом. Я, между прочим, тоже не эполетами собираюсь блистать. Так что все мы будем одинаковы – одной пылью мазаны. А она в равной мере липнет и к императорам, и к бродягам.
Джексенбе, высунув язык и поблёскивая кинжалом в правой руке осматривал голову тамыра со всех сторон, словно не брить собрался, а подзакусить, и примеривался к аппетитному блюду. Выглядело это забавно, и Чокан, расплывшись в ухмылке, уселся напротив.
Первое скольжение «бритвы» пошло от виска к макушке, и поручик машинально повторил опасный манёвр клинка, проведя ладонью по ёршику на своей голове, а потом – по колючему подбородку. Не мешало бы и ему подновить бритьё. Но не такое варварское, какое предстояло вытерпеть Баюру. Лучше потом, когда доберутся до каравана. Если доберутся…
– А кстати, – его взгляд упал на прижмуренные глаза волхва, всколыхнув давно зудящий вопрос, – откуда у тебя этот грим? – он даже придвинулся поближе к жертве маскарада, подставившей голову степному цирюльнику, внимательно рассматривая его натурально «припухшие» веки. – Я думал – глина… Но она бы уже высохла и осыпалась…
– Глина, – процедил сквозь зубы Баюр, не поворачивая головы и стараясь не шевелить ею, ибо лезвие уже скребло по затылку с противным сухим шорохом, осыпая на спину мягкие невесомые пряди, – но… по старинному шаманскому рецепту, – и тут же замолк, получив шлепок по щеке возмущённой рукой тамыра, чтоб замер, покуда голова цела.
Удовлетворённый осмотром, Чокан усмехнулся, лёг на спину, подложив под голову согнутый локоть. Несмотря на то, что всю дорогу они готовились к превращению Баюра в киргиза, чтобы внедрить его в караван и не вызвать подозрений, сама затея до сих пор казалась ему весьма сомнительной. В самом деле, он-то готовился к этому путешествию годами, хотя ясная цель тогда ещё и не была обозначена. Изучал сложившиеся отношения родов, языки, историю, возможные затруднения, да и всё, до чего мог дотянуться. И даже теперь опасности было больше, чем уверенности в успехе задуманного предприятия. А он? И как только решился! Отговорить? Прогнать? Такого прогонишь! Будет тащиться
