тебе всё-таки сдалась Кашгария? – Баюр этого до конца так и не уразумел, подозревая какой-то подвох. Может, этой тайны ему знать не положено? Сейчас Чокан рассмеётся, обернёт всё в шутку, наговорит язвительностей, заставив отбрехиваться, и переведёт разговор в другое русло.
Но поручик и не думал увиливать от ответа:
– Не мне, а Российской империи.
Однако сказал это так, будто в душе тренькнула какая-то впечатлительная струна, которая эхом отозвалась в груди волхва и замерла на тоненькой ноте. И сразу подумалось, что при всей важности державного интереса, в него вплетено что-то личное. Может, даже не вполне осознанное, но властно зовущее. О таком не расспросишь, разве что откровение нахлынет и выплеснет наружу. Но сейчас – вряд ли…
А Чокан продолжал:
– Наладить торговые отношения с сопредельным государством – это, брат, величайшая политика. С кем торгуют, с тем не воюют. Взаимная выгода сглаживает острые углы лучше всякой дипломатии.
– Но ведь пока…
– Пока только разведка.
Джексенбе, не поворачивая головы, скептично заметил:
– Ага, не воюют! А вот в Чугучаке русскую факторию разгромили.
Баюр покосился на поручика, и тот терпеливо начал растолковывать политическим невеждам досадный инцидент на китайской территории:
– Громила не армия и не по приказу богдыхана, а инсургенты35…
– Откуда тебе знать, что не по приказу? – перебил его волхв. Зная по опыту, что подобные столкновения часто поощряются самими властями, срывающими злость на партнёре и показывающими, кто в дому главный, он с большим сомнением отнёсся к объяснениям Чокана. Не слишком ли он доверчив по молодости лет?
– Ты подозреваешь здесь вмешательство извращённой китайской политики? А скажи: какой им резон портить с русскими отношения, чтобы потом униженно кланяться и оправдываться за нанесённую обиду и убытки, идти на всяческие уступки и заново налаживать то, что было уничтожено?
– Да кто их, желтолицых, разберёт?
– Думаешь, ты один такой умный? Всё было учтено. Тем не менее факторию восстановили и торговлю продолжают.
– А наши, значит, утёрлись?
– Ну что за жаргон у тебя! Тьфу! – монгольское лицо сморщилось, словно вместо кумысу по ошибке хлебнуло уксусу. – Учись выражаться дипломатичнее: приняли извинения.
– Если б Россия захотела, смела бы китайцев с этой земли к чёртовой матери! – волхв то ли глух был к дипломатическим правилам, то ли дал себе волю спустить пар сейчас, чтобы, когда надо держать язык за зубами, он не чесался.
– Китайцы это понимают лучше тебя. Но вот Россия не хочет, она строит мирные планы и тем выигрывает в их глазах по сравнению с англичанами.
– И с кокандцами
Инсургенты – бунтовщики, повстанцы.
