и он провалится прямиком в ад. Э-э-э, нет, мерзавец просто ушёл.
– Ты сейчас куда? Никаких важных дел? – полюбопытствовал Фольк.
– Так, в пару мест заскочить. Ничего особенного.
– С тобой сходить?
– Не, сам справлюсь.
– Ладно, если что, знаешь, где меня искать.
Фольк ушёл, а Брун спустился с балкона и подошёл к трону.
– Где тебя носит?
Ну вот, вся злость, копившаяся для Манфреда, досталась первому попавшемуся под руку.
– Заночевал у Гайи.
– Эта девица тебя погубит.
– Мы что, и вправду в сокровищницу Эбергарда полезем? – Брун перевёл разговор в иное русло. Не любит говорить о Гайе.
– Если заберём один меч, герцог на нас не подумает, а если и подумает, то не ополчится. Мы ведь решили проблемы с Железными, не так ли? И наконец-то можем доложить.
– Пока что не решили, и зря ты не согласился на предложение Манфреда.
– Сам знаешь, проблему с ублюдками в тоннелях нужно решать. Ты ведь даже идиотом меня назвал из-за них.
– Кто тебе сказал?
– Какая разница? Говорил или нет?
– Я сказал, что ты по-идиотски поступил и потому у нас проблемы.
– Всё я сделал правильно. Не понимаю, почему они до сих пор не передохли. Чем они там питаются, говном что ли?
В этом весь Зигфрид – сперва создаст проблему, потом найдёт решение и ждёт похвалы.
– Да там одних крыс хватит, чтобы войско прокормить. Я ведь говорил, что не сдохнут они сами. Это же умелые воины, а не шпана какая. Скажи спасибо, что они выхода не нашли.
– Ой, вот не надо только опять напыщенных баек про то, как на войне характер закаляется. И я в детстве крыс жрал, когда ничего не оставалось.
Ах да, Брун виноват перед Зигфридом за то, что пошёл на войну, и вспоминать о своём злодействе не имеет права, тем более – гордиться. И наплевать, что умения, полученные там, сослужили по возвращении добрую службу. Когда-то Брун мог убить разве что ножом в спину и потому прежний крысиный король не видел в нем угрозу.
– С нами хочет переговорить главный купец.
– Его зовут Арнульф. Ты бы запомнил, вдруг когда-нибудь самому придётся с ним встречаться.
Даже себя не убедил. Зигфрид уже месяц из убежища не вылезает.
– Утром встретил храмовника, – продолжил Брун.
– И что он, спрашивал, когда заплатим?
– Нет, но заплатить всё же неплохо бы.
– Да хрен им. Вконец обнаглели. Это ведь пожертвования, а не налог. Привыкли уже, совсем не видят разницы. Мы-то от щедрости деньги даём, а они и забыли. Думают, мы обязаны им платить каждый месяц за просто так. Обойдутся.
Немного помолчали.
О чём ещё поговорить? Да, вроде, больше не о чем.
– Ладно… пойду…
– Иди…
А ведь прежде были лучшими друзьями. Теперь Брун и не вспомнит, когда в последний раз общались нормально,
