находящихся ни в какой связи, а является в юридическом смысле действующим единством. Этого явления рассматриваемые учения либо вовсе не могут объяснить с их точки зрения, или они вынуждены, вопреки их собственным намерениям, прибегать к фикциям, которые, однако, никогда не могут дать конечного объяснения юридических фактов. Признать единую волю государства юридической фикцией – значит сознаться в неумении юридически ее постигнуть.
3. Возможна, таким образом, еще только третья юридическая конструкция государства – конструкция государства как правового субъекта[181].
Понятие правового субъекта есть понятие чисто юридическое и означает поэтому не присущее человеку реальное качество, а является по своему существу, как и все правовые понятия, отношением. Человек есть субъект права – это значит, что он находится в определенных, нормированных или признанных правом отношениях к правопорядку. Субъект в юридическом смысле есть поэтому не существо или субстанция, а данная извне, созданная волею правопорядка способность. Правоспособность, правда, всегда предполагает человека, так как всякое право есть отношение между людьми. Отнюдь не представляется, однако, требованием логики, чтобы это качество приписывалось только отдельному индивиду, а признание субъектом совокупности людей, коллективного целого – относилось бы к области фикций. Юридическое познание должно здесь, напротив, быть связано с результатами познания государства как реального явления. Если государство есть союз, представляющий коллективное единство, если это единство – не фикция, а необходимая для нашего сознания форма синтеза, которая, как и другие явления нашего сознания, должна быть положена в основу социальных институтов, то такие коллективные единства не менее способны быть субъектами права, чем человеческие индивиды. Квалификация коллективного единства как субъекта права не представляет поэтому создания фиктивной, не существующей субстанции, которая признавалась бы сущностью, предшествующей правопорядку. Все единства, квалифицируемые правом как субъекты, представляются, напротив, одинаково реальными. Наивному мышлению кажется само собою разумеющимся, что человеческий индивид есть субстанциальное, всегда тождественное с самим собою единство. В действительности, однако, человек во все продолжение его жизни – начиная с детства и кончая старостью – находится в состоянии постоянного физического и психического изменения. Человеческий индивид представляет, при объективном научном наблюдении его, непрерывный ряд последовательных внутренних и внешних состояний. Эти состояния объединяются, при посредстве нашего синтеза, в единое целое – в индивида; однако мы не можем утверждать, чтобы это единство было также реально, т. е. существовало вне нас. Ибо постулировать служащее субстратом меняющихся процессов «я», носителя психических изменений и состояний, как реальную сущность – значит перейти уже в область метафизических, не могущих быть научно обоснованными идей. В доказательство
В настоящее время она является господствующей. Созданная естественным правом –
