и прошел в вестибюль.
Клейтон встал с кресла.
– Здравствуйте, Боб. – Пожал руку и пошел к лифту. – Я решил, что лучше поесть наверху. Но если хотите до ланча выпить…
– Нет, спасибо. Может, бутылку пива за едой. А в чем причина всего этого?
– Нам нужно поговорить. Не очень срочно, но в следующие дни я буду занят в Городе. – Клейтон взял Кинтайра за руку. – И мне не хотелось есть одному.
Ему пятьдесят, у него все еще широкая грудь и прямая спина, а сшитый на заказ костюм очень старательно скрывает начинающий формироваться животик. Поседевшие рыжеватые волосы, зачесанные назад, покрывают узкую голову; нос и подбородок выступают на сильном, мускулистом лицо, которое когда-то должно было быть красивым. Глубоко посаженные глаза голубые, никаких очков. Он нравился Кинтайру, иногда Кинтайр его жалел и часто старался представить себе, о чем думает этот человек.
– Я слышал о молодом Ломбарди, – сказал Клейтон в лифте. – Ужасно.
– Полиция и у вас побывала?
Кинтайр заговорил резко: ему не нужны эмоциональные сцены.
– Было одно интервью. Их не интересовало мое алиби. Какое разочарование! Алиби у меня отличное. Свидетели каждого часа бодрствования. Я приехал в Беркли примерно в полдень в субботу, у меня было совещание с менеджером местного автомобильного агентства, потом я был в театре, представление кончилось поздно. В воскресенье церковь, потом я играл в гольф, вечером мы выпивали, а в понедельник я уехал в Город и весь день провел в своем офисе.
Лифт остановился. Они вышли и прошли по длинному коридору. Немного удивленный и раздраженный, Кинтайр сказал:
– Вы слишком много оправдываетесь.
Клейтон открыл дверь.
– Простите, – ответил он. – Я пытался улучишь себе настроение, а получается, что я как будто стараюсь быть забавным. Брюс был хорошим парнем.
Он вызвал обслуживание в номерах. Клейтон разглядывал номер. Основные интересы Клейтона связаны с Сан-Франциско. Последние несколько месяцев он снимал этот номер, организуя местное отделение своей фирмы. Но Восточный залив сам по себе обладает значительным рынком, и это вполне оправдывает частые приезды Клейтона.
Хотя он живет здесь с четверга, в номере почти ничего не говорит об этом. Его помещение в Сан-Франциско такое же безличное. Кинтайр сомневался, чтобы в пентхаусе в Нью-Йорке и в роскошной квартире Клейтона в Риме было больше души. Четыре снимка, которые, очевидно, переезжали вместе с Клейтоном: светловолосая женщина с какой-то размытой красотой – его первая жена, два мальчика и девочка – дети, которых она родила ему. А в остальном можно было увидеть только бизнес-почту и деловые документы.
О, да, Клейтон курит дорогие сигары и может быть своим в кругах общества, где говорят об опере или последних высказываниях Сартра. Но никаких книг, только свежие номера журналов; нет шахматной доски, колоды карт или полуразгаданного кроссворда; никакой частной корреспонденции; что ж, если человек хочет быть только кассовым аппаратом, это его право.
Но
