бы.
Осборн потянулся за чашкой Грейс. Кофе она так и не допила.
– Сейчас часов одиннадцать. Может, полдень. Я не смотрю на часы, – сказала Грейс.
– Полдень? Хах, еще чуть-чуть, и я бы проспал репетицию!
Осборн устраивал репетиции сам себе и составлял расписания, сверяясь со своими выдуманными делами. Это его дисциплинировало.
– Съездишь со мной? Я не смогу вынести еще хоть немного болтовни Шеннона.
– Это же твой друг.
Осборн прищурился, будто бы желая высмотреть в ней хоть каплю серьезности, а потом рассмеялся, не заметив ничего, кроме затаенной шутливости в глазах напротив.
– И все-таки у тебя отличное чувство юмора!
Грейс улыбнулась.
– Ладно, схожу на репетицию. Если только не выставишь за дверь.
– Тебя? Ни за что. А вот Шеннону придется прогуляться до ближайшей булочной. Я ужасно голоден.
Когда они приехали к студии звукозаписи, наступило уже время обеда. Они спешили, но все равно успели опоздать. Долго собирался Осборн, который вдруг растерял все рабочие джинсы и очень не хотел идти в обычных. Они не вдохновляли, в них он просто не мог рождать шедевры.
Грейс успела прочитать несколько новостных статей из Ластвилля, пока ждала. Осборн ходил из угла в угол, выискивал нужную футболку, а потом, когда наконец находил, снимал ее и бросал в сторону. Грейс смотрела на него и улыбалась. Даже была рада такому отчаянному поклонению стилю. За десять минут успела узнать все, что требовалось.
Студия в тот час уже стояла в тени. Никто не подходил к дому близко, хотя все лавочки на соседней улочке уже были заняты. Ластвилль, вдали уже звучавший какофонией разговоров и музыки, вдруг почувствовал, что наступало особое время, и притих. Осборну Грину казалось, что весь мир боялся его потревожить.
Но как только они поднялись по порожкам и оказались у двери, Осборн остановился. Прежде улыбавшийся самодовольно, он в миг растерялся.
Запах. Из студии неприятно пахло. Чем-то жженым.
– Что-то мне сегодня не очень хочется репетировать, – пробубнил Осборн и сделал шаг назад.
Грейс посмотрела на его руки, сжимавшие лямки чехла для гитары. Они даже побелели.
– Почему?
Осборн закусил губу, будто бы задумался, хотя в глазах его не было ни единой мысли.
– Да как-то… не вдохновляется мне.
– Все получится. Не зря же сегодня мы пришли вдвоем. – Грейс улыбнулась.
Осборн бы успокоился для себя, но не мог. Испуганным быть проще, сильным – сложнее.
– Заходить ведь? – прошептал Осборн, обращаясь не к Грейс и не к себе. И, получив немой ответ, распахнул древнюю, с приделанной к ней фигурной колотушкой, дверь.
Внутри старого здания все было новым: и диваны, купленные специально для того, чтобы радовать глаз Осборна, и искусственные цветы, самых дорогих сердцу Осборна видов, и холодильник с энергетиками, без которых не мог существовать, и плакаты,
