если спросят, скажу, что вы заболели и лежите по кроваткам в своих комнатах. Как Шеннон… Если бы знала, что проторчу в музее до вечера, тоже осталась бы с ним!
– Ты к нему? – спросила Грейс.
– Конечно, не могу же я бросить скучающего парня с новым «плейстейшен» и пиццей «Четыре сыра». Ну ладно, до завтра!
– До завтра. Хорошего вам вечера! – пожелала Грейс, а Осборн молча и лениво помахал.
Руби обернулась, улыбнулась и направилась к автобусной остановке, но стоило ей отойти от приятелей, как очередной однокурсник подошел к старосте, чтобы замолвить словечко за свой отдых, прогул и несданное задание.
– Такими темпами мы вернемся в одно время. Хотя, я даже рад. Пусть прогуляется, ей полезно проветриться, – усмехнувшись, сказал Осборн и приобнял Грейс за талию. – Куда ты хотела сегодня сходить?
Она не успела и первого слова произнести, как внимание отвлекли. Серое пятно, будто специально выбравшее такой маршрут, чтобы стройным рядом, расправив поля пальто, вздымавшихся от быстрого шага, обогнуло их, прошмыгнуло к скверу, где над городом возвышался храм, и исчезло в тени деревьев.
– Не люблю я их. Не очень приятно, когда они рядом, – сказал Осборн.
– Почему?
– Предчувствие какое-то нехорошее. Какие-то они подозрительные.
– Ну, Осборн. А как же «Бритва Оккама2»?
– Грейс, я же не люблю философию. Что там с ней?
– Ну как же. Смотри, сейчас у тебя два варианта. – Грейс улыбнулась. – Первый: эти студенты – масоны, последователи оккультизма, преступники, за которыми обязательно нужно следить. Второй: эти студенты – обычные молодые люди с плохим чувством стиля, которые просто гуляют. Что более вероятно?
Осборн обдумал слова девушки и тихо рассмеялся.
– Правильно ты говоришь. Что-то я заразился вездесущим любопытством Руби. Это она бы скорее переживала из-за такой чепухи, а не мы.
– Не переживай. Пусть сходят с ума со своим имиджем, главное, чтобы нас не трогали. – Улыбнулась Грейс и потянула парня в сторону букинистического магазина. Она помнила, что хозяин обещал оставить ей одну примечательную книгу.
То был очередной приятный октябрьский день в Ластвилле. Еще не вступившие в правление холода, тихая живая музыка, застенчиво встречающая то на главной площади, то в укромном уголке у питьевого фонтана, то у входа в театр, и смех, и разговоры обо всем, и аромат выпечки, ощутимый у каждой пекарни, и спокойствие, и уверенность в том, что завтрашний день будет такой же.
Но ни одно спокойствие не может длиться долго. Потонувшая в тепле и радости осень для нее – вечность. Горячая юношеская кровь только быстрее отогревает уснувшее помешательство. Бунт настанет, рано или поздно.
И новости, разлетевшиеся на следующее утро по всей округе, были ярким тому подтверждением.
II глава
Газеты
Общий принцип, утверждающий, что если существует несколько логически непротиворечивых объяснений какого-либо явления, объясняющих его одинаково хорошо, то следует, при прочих равных условиях, предпочитать самое простое из них.
