живота и проходил дальше и дальше, пока не достиг сердца, и огромный волк, задрожав, испустил дух. После этого Кат-о-йис прорезал в боку животного большое отверстие и освободил людей. Так погибло последнее чудовище-людоед.
Все это рассказал нам Белый Волк, когда вечером мы сидели вокруг очага в его вигваме. Он добавил, что этот холм был священным местом, потому что там жил дух Кат-о-йиса, и никому не позволено охотиться в той местности. Никогда ни один черноногий не вступил на этот холм.
– Тогда пора кому-то посетить это место, – сказал я. – Завтра я поднимусь не его вершину.
– И я пойду с тобой, – спокойно вставил Питамакан .
Тут все женщины закричали, уговаривая нас не совершать столь опрометчивого поступка.
Белый Волк, возвысив голос над этим шумом, запретил нам идти туда. Мы промолчали, и он принял как должное, что его приказу будут повиноваться.
На поросших соснами склонах Западного Холма паслось множество оленей и лосей, а на голом скалистом гребне – толстороги. Поскольку многим были нужны их шкуры для изготовления одежды, вожди решили остаться здесь на несколько дней.
Рано утром следующего дня охотники отправились к холму, охотясь на оленей, толсторогов и лосей, другие направились на равнину за бизонами. Вся местность была черна от них. Мы с Питамаканом осмотрели свой табун, который мальчик гнал на водопой, затем поймали и оседлали себе по сильной объезженной лошади и выехали из лагеря к Среднему холму. Между ним и Западным холмом был проход, который, понижаясь, выходил к северному обрывистому берегу Маленькой реки. Дойдя до нее, мы прошли вверх по ее течению, затем прошли около двух миль на восток и начали подниматься на холм с северной стороны. Подъем не был труден, и через несколько часов после выезда из лагеря мы достигли вершины холма и спешились.
Сидя там, наслаждаясь прекрасным видом обширных, покрытых бизонами равнин, и с помощью подзорной трубы наблюдая за охотниками, которые тут и там гонялись за животными и убивали их, мы заметили одинокого всадника, направлявшегося к холму из лагеря. Мы почти не обращали на него внимания, пока он не стал подавать нам сигналы с помощью солнечного зайчика. Тогда Питамакан направил свою трубу на всадника, который уже спешился и был от нас на расстоянии мили, и сказал мне, что это его отец и что это он подавал нам сигналы с помощью зеркальца. В то время почти все мужчины у индейцев носили при себе зеркальца – это было украшением и могло пригодиться для передачи сигналов.
Белый Волк, видя в свою трубу, что он привлек наше внимание, знаками велел нам спуститься к нему. С помощью знаков же Питамакан отказался, добавив, что мы останемся здесь надолго. Получив такой ответ, Белый Волк вскочил на лошадь и помчался на восток.
– Он взбешен, – сказал Питамакан. – Сегодня вечером мы получим хорошую взбучку.
Я взял свою трубу и стал наблюдать, как вождь понукает свою лошадь скакать все быстрее.
Внезапно он вместе с лошадью
