Возвращались мы молча.
Когда проходили мимо одного из догорающих домов, я отпустила руку мамы и, приблизившись, стала рассматривать то, что стало пеплом: стены, вещи, человеческие тела.
– Зачем ты это делаешь? Пошли домой! – твердила мама, пытаясь оттащить меня от дымящегося пепелища.
– Нет! Я хочу видеть, – ответила я, понимая, что теперь, закрывая глаза, буду видеть не зеленую траву, а белый дым, идущий от черных частиц материи.
В родной двор мы пришли уставшие и голодные. Ничего мы не нашли: ни хлеба, ни круп. Но заметили странное оживление около дома: костер и группу соседей с мисками. Вокруг раздавались возгласы: «Сказка!», «Диво!», «Чудеса!» – и мы протиснулись в толпу, чтобы тоже увидеть чудо.
Оказалось, что наш сосед, ингуш по имени Султан, отец моей подруги Хавы, где-то нашел курицу. Настоящую! Живую! Поймал!
После того как куриная душа отправилась в Поднебесье, ее тушку, помолившись Аллаху, решили сварить в огромном десятилитровом ведре! Соседи волновались, хватит ли всем такого лакомства? Жители наших домов забыли даже о самолетах и гулкой канонаде: все смотрели в ведро с булькающей водой. Русские и чеченцы, евреи и армяне, цыгане и кумыки сгрудились с мисками, кастрюльками, банками. Аварцы принесли луковицу, которая тут же резво прыгнула в ведро, как и до этого две картошки, пожертвованные ингушем Султаном. Получался настоящий суп!
Еды давно не было. Ведь шла военная осень 1994-го. Бомбили и обстреливали с октября, поэтому рынки и магазины опустели; тех, у кого было свое хозяйство, выручали запасы. Люди, жившие в квартирах, быстро ощутили голод в отсутствие еды.
– Еще бы хлеба! – мечтательно промолвила старушка Настасья, подкладывая в костер полено; но хлеба, увы, не было. Не было даже лепешки: мука закончилась.
О Султане, худеньком черноглазом соседе, который носил усы, раздавались хвалебные отзывы:
– Мог бы и сам съесть втихую, а он всех позвал!
– Молодец!
Когда курица сварилась, Султану вручили половник, и он начал разливать по банкам и мискам военный суп. Жители хватали горячую банку или миску – у кого что было в наличии – и бежали в укрытие, в родные стены, кормить детей и стариков.
– Может, нам ничего и не достанется. Мы последние пришли… – сказала мне мама.
Я сверлила дядю Султана взглядом, как бы напоминая, что мы с его дочкой Хавой ходим в одну школу, а это значит…
– Лена, давай сюда кастрюльку! – сказал Султан.
Некоторые жильцы от такого заявления скривились, потому как были ближе к ведру, а супа уже осталось меньше половины.
Мама мгновенно протянула посудину. Помимо бульона от курицы в кастрюльку еще что-то плюхнулось, и народ подозрительно воззрился на Султана.
– Раз картошка попала в их кастрюльку, значит, на то была воля Аллаха! – бодро сообщил приунывшим соседям отец Хавы, отщипывая нам и клочок мяса.
Домой мы бежали довольные.
