так сказал!
– А я не люблю серьги! – призналась я.
– Почему? – удивилась Надя.
Надя недавно пришла в первый класс. Я считала восьмилетнюю Надю совсем маленькой, ведь сама училась уже третий учебный год!
Пришлось объяснять:
– Мне прокалывали уши обычной иглой для шитья, было очень больно, шла кровь. Потом случилось воспаление, со временем раны заросли, а серьги я так и не надела.
– А-а-а-а… – Надя задумалась. – Поэтому не любишь! А мне уши еще не прокалывали ни разу.
– Тогда зачем тебе серьги?! – удивилась я. – Как ты их наденешь?
– А я не надену! – сказала Надя. – Я их тайно взяла. То есть брат подарил бы их мне потом… но я взяла сейчас. Они золотые.
В это, конечно, трудно было поверить. Откуда в нашем городе, где нет нормальной еды, золотые серьги? Я подумала, что маленькая Надя выдумывает, дабы напустить на себя пущей важности. Что взять с первоклашки!
– Хочешь, тебе одни подарю? Вот эти, красивые! – Надя достала пару сережек, похожих на колокольчики. В них сверкали крошечные белые камушки.
– Нет, спасибо! – ответила я, увидев через ограду, что мама идет. Попрощалась с девочкой: – До завтра!
Пока мы шли домой, периодически прижимаясь к деревьям при внезапных автоматных перекличках, я думала над историей коробочки из-под «Монпансье».
– Мама, а где в нашем городе можно найти золото? – спросила я задумчиво.
– Уж не двойку ли сегодня ты получила? – внимательно глядя на меня, ответила мама вопросом на вопрос. – А то, смотри, задушевными разговорами не отделаешься! Всыплю ремня как следует!
– У меня только пятерки! – испуганно возразила я. – И в мыслях не было…
– Смотри мне! – на всякий случай повторила мама, когда мы перебегали железную дорогу. – Слава богу, школу открыли в здании детского сада; хоть под бомбами, но должна учиться на отлично! Поняла?
Пришлось кивнуть.
Школу действительно открыли в детском саду. Это было забавно. Менее забавно было то, что дети после Первой чеченской войны стали ненавидеть всех с русскими именами, и почти ежедневно меня ждали драки и оскорбления, как и других детей, которые вдруг оказались в меньшинстве.
С Надей я общалась только неделю, а она уже сообщила, что их семья собирается уезжать из Чечни: дедушка, бабушка и братик собирали вещи. Было грустно.
На следующее утро, нарисовав в тетрадке кораблик, я отправилась в Надин класс. Но ее там не было. Поискав, я нашла ее у туалета.
– Я тут прячусь! – сказала Надя. – Чтобы не побили. Меня уже за косички дергали…
– Будем прятаться вместе! – сказала я. – А где твоя коробка с сережками?
Надя замялась.
– Это секрет!
– Но ведь вчера ты мне хотела одни подарить…
– Об этом нельзя никому говорить! Дедушка запретил!
Я расстроилась.
– Ладно, –
