руку Малинке и когда дочь подошла, быстро прижала её к себе.
– Сейчас иди к себе, пожалуйста. Я скоро приду и мы поговорим.
– И я тоже приду… – вступил Миша.
Лиза сделала глубокий вдох и, после некоторого колебания, всё же пошла в свою комнату. А я в этот момент ощутила себя так, словно из-под ног уходит земля. Добралась до ближайшего стула, на который и опустилась.
– Я всё уладил, – заговорил муж. В его голосе теперь засквозили уверенные, даже деловые, нотки. – Приедешь в отделение и поставишь пару подписей. Разошлись по обоюдке, так что никаких возмещений Лия требовать не будет.
Я слушала это, а мне казалось, что попала в фантастический фильм, в котором кто-то похитил тело моего мужа и вселил туда какого-то робота. Настолько механическим и чужим был голос того человека, которого считала самым родным. Захотелось взять и сделать хоть что-то, чтобы Миша перестал быть… «пластмассовым».
– Миша… – позвала я, глядя на мужа, который старательно отводил взгляд. – Я требую, чтобы ты всё мне рассказал!
Вышло жалко. Хотелось, чтобы я звучала уверенно и хоть немного сурово, но получилось так… невзрачно.
Малинин вздохнул и, подойдя к столу, сел на противоположной от меня стороне.
– Нужно было уже давно тебе всё рассказать, – проговорил он, глядя на меня прямо. – Я всё за Лизу переживал, что она маленькая, не поймёт.
– Переживал, что она не поймёт? А когда в койку к другой бабе ложился, переживания отключались?
Миша поморщился.
– Тонь, у нас давно всё с тобой как-то… пресно, что ли. Ты не замечала? Я и в постель супружескую ложусь, прости… как к хорошему другу.
Я округлила глаза от того, как отвратительно это прозвучало. Мерзко настолько, что во рту у меня стало так горько, что показалось, будто прямо в глотку напихали цианида.
– Какие у тебя интересные ассоциации, – хрипло выдохнула я. – Продолжай. Значит, у нас с тобой пресно, постель – как между двумя друзьями… Поэтому ты уже минимум полгода спишь с молоденькой девочкой, больше похожей манерами на хабалистую работницу рынка.
В моей голове вихрем пролетали мысли. В основном о том, что я ведь ничего из того, что сейчас озвучил Миша, не замечала. Считала себя счастливой женщиной, которая восемнадцать лет живёт в крепком браке. Нерушимом, как скала. Раз уж мы столько всего прошли в молодости, когда ветер в голове гулял, сейчас, когда повзрослели, и вовсе стойко выдержали бы любой удар судьбы.
Выходит, жестоко ошибалась и обманывалась.
– Лия не работница рынка, – неожиданно жёстко ответил муж. – Она – довольно известная модель. И у нас отношения, которым скоро год.
Он сверкнул глазами, посмотрел на меня тем взглядом, которым частенько окорачивал тех, кто шёл поперёк Мишиной воли. И добавил холодно:
– Поэтому я от тебя ухожу, Тоня.
Я подавилась следующим вдохом. Смотрела на незнакомца, сидящего напротив, и не верила своим глазам. Миша
