лампочка погасла.
– …Ой, Андрей Иванович, извините. У меня тут что-то свет барахлит… Да… Всё, спокойной ночи. Завтра созвонимся.
Ольга отключила телефон и на ощупь сдвинула занавеску на окне. Стало чуть светлее, но ненамного. Она прислушалась: за дверью, откуда начинался длиннющий барачный коридор, вроде как скрипнули доски пола. Включив слабенькую подсветку на мобильнике, Ольга подошла к двери – так и есть: в коридоре явно кто-то шоркался.
– Кто здесь?
Ответом ей было молчание и звук удаляющихся шагов. Еще через пару секунд тихонечко хлопнула входная дверь. Ольга взяла в руку уже использовавшийся в качестве средства самозащиты молоток и, сдвинув щеколду, осторожно выглянула в тёмный коридор – никого. Крепко сжимая рукоятку, она крадучись добралась до двери, вышла на крыльцо и, осмотревшись по сторонам, углядела в ночи силуэт фигуры, поспешно удаляющейся в сторону спортивной площадки и бараков, в которых квартировали парни.
– А ну стой! – придав голосу максимум свирепости, крикнула Прилепина и воинственно потрясла в воздухе молотком. Поняв, что её (фигуру) обнаружили, та резко припустила в сторону и скрылась в близлежащих кустах. Организовывать преследование в одиночку Ольга благоразумно не стала, а посему просто вернулась в барак и основательно «забаррикадировала» входную дверь. Размышляя об этом странном происшествии, она направилась было к себе и… встала как вкопанная: сначала застыв в изумлении, а секундою позже – заколотившись в неслабом мандраже.
На стене, рядом с комнатой Раи, красовался давешний, выведенный кроваво-алым знак бесконечности. В подслеповатом мерцании корпускул света, испускаемых разряжающимся мобильником, картинка сия смотрелась особенно жутко.
Хичкок, что называется, отдыхает!
Санкт-Петербург,
8 июля 2009 года,
среда, 10:18
Этим утром в оперской «гоблинов» было непривычно пустынно. Так что в противоположных углах огромной комнаты сейчас наблюдались лишь два «оазиса»: заступивший дежурным на сутки Шевченко и оперуполномоченный Северова. Совмещая должности аналитика и делопроизводителя, Наташа по сути была единственным в конторе аттестованным сотрудником, к коему можно применить столь распространенный ныне социальный статус «офисный работник».
Северова со злобным выражением каменного лица клацала по клавиатуре, видимо, сочиняя очередной ответ на очередной запрос. Словом, занималась делом. А вот на откровенно скучающего Тараса накатил редкий приступ «енотизма». В данный момент он наводил порядок в ящиках стола, богатых разнообразным полезным и не вполне хламом. Таковым, в частности, являлись: куски шоколада, журналы знакомств, ненужные бумаги, пустые пачки от сигарет, гильзы от «ПМ», презервативы, фотографии девушек с дарственными надписями и прочая-прочая-прочая. Порядок наводился путем незатейливого вываливания
