витражные окна на ковер. Эту комнату обставил дедушка еще тридцать лет назад, и с тех пор ничего не менялось – на этом настоял Эдвард, и Хильда, к счастью, не могла даже переклеить обои. По ее мнению комната была ужасно бедной, даже нищей, ей не хватало цвета, персиковые обои казались ей выцветшими, да и бронзы почти не было – только на каминной полке спрятался небольшой подсвечник, но Мадаленна эту комнату обожала.
Свободная, воздушная, она вся напоминала об Эдмунде Стоунбруке, и каждый раз, когда она заходила сюда, ей казалось, она попадает в объятия своего дедушки. В комнате и правда было немного мебели – только большой восточный диван, круглый лакированный стол и блестящий рояль, который был расстроен, но Мадаленна все равно на нем порывалась сыграть каждый раз, когда Хильда уезжала из дома на медленную прогулку. В этой комнате редко бывали гости, Бабушка всегда приглашала всех в темную столовую, и потому когда Мадаленна увидела, как Джон спокойно сел на диван, что-то ревностное защемило у нее в сердце. Только папа и дедушка могли сидеть на нем, мелькнула быстрая мысль, но она только тряхнула головой и предложила Джону кофе.
– Нет, что ты, не надо, посиди. – вскочил с дивана Джон и чуть ли не взял ее за руку.
– Это нисколько меня не затруднит, я просто попрошу Фарбера.
– Конечно, это нисколько не затруднит Мадаленну, – поддакнула Хильда и усадила Джона обратно на диван. – Какое кофе ты предпочитаешь, Джон?
– Обычное, черное.
– Сахар, сливки? – ровно спросила Мадаленна, просматривая очередной рекламный проспект. – Советую добавить сливки, они совсем свежие.
– Да, да, конечно, по твоему усмотрению. – торопливо ответил Джон и внезапно взял руку Мадаленны в свою. – Мадаленна, у меня небольшая новость.
– О, да, – улыбнулась Аньеза, незаметно делая Мадаленне знак, чтобы и та слегка улыбнулась. – Очень интересная новость. Ты знала, что Джон состоит в одном из конных клубов Лондона?
– Нет, не знала. – Мадаленна старалась казаться невозмутимой; на момент ей показалось, что Джон встанет на колено и предложит ей стать его женой, и от этого ей захотелось убежать вслед за маленьким Джорджи. – И как успехи, Джон?
– Если ты его не будешь перебивать, то он все тебе расскажет. – проворчала Бабушка и улыбнулась Джону. – Не обращай внимания на ее бесцеремонность, она сегодня встала не с той ноги.
– Мадаленна, – Джон словно и не слышал слов Хильды. – Я состою в конном клубе от университета, и в субботу устраиваются скачки. Я подумал, может быть ты сможешь пойти со мной? Там будет лучшая публика – певцы, актеры, говорят, даже Майкл Редгрейв будет, да и потом, я думаю, что из твоего Гринвичского университета тоже кто-то обязательно приедет! Так что, – он нерешительно посмотрел на нее и слегка сжал ее руку. – Ты согласна?
– Джон, спасибо большое за приглашение, я очень благодарна тебе, но боюсь, что я не смогу.
– Чепуха, – фыркнула Бабушка. –
