разразилась целая буря. Бабушка не кричала, она вызвала докторов, собрала целый консилиум, и Мадаленна целый час слушала монотонные высказывания о том, как ей стоит беречь здоровье Бабушки. Все доктора Портсмута знали о настоящей причине болезни Хильды, но не могли и слова сказать против ее денег, а потому Мадаленна оказалась на неделю запертой в огромном доме без права на выход. Мистер Смитон пытался звонить, но после бурной беседы с Бабушкой, он оставил тщетные попытки, и Мадаленна успела перемолвиться с ним словом только тогда, когда садовник позвонил Фарберу. Нет, Мадаленна не чувствовала себя одинокой, она редко скучала по обществу, но сейчас после недельного дежурства у постели Хильды и выслушивания всяческих гадостей, она была готова сбежать с первым встречным.
– Мэдди, почему Джон не приходит уже неделю? – проворчала Бабушка, когда Мадаленна зашла к ней в комнату.
Хильде было уже лучше, она даже спускалась к завтраку в гостиную, но все равно каждое утро она требовала, чтобы Мадаленна прибегала к ней в спальню и помогала одеваться.
– Ты его чем-то обидела?
– Нет, Бабушка, я ничем его не обижала. Я не знаю, почему он не приходит.
– Все ты знаешь, просто не хочешь мне говорить. – бурчание Хильды действовало Мадаленне на нервы так, что ей хотелось кинуть чем-нибудь тяжелым в стену. – Если ты постоянно будешь такой разборчивой, то останешься старой девой.
– Я не останусь старой девой, Бабушка. – машинально проговорила Мадаленна.
– Нет, останешься! – уверенно сказала Хильда, расправляя воротник на старомодном чесучовом платье. – Останешься, я тебе говорю. Ну давай взглянем правде в глаза, Мэдди!
Она вдруг взяла Мадаленну за руку и подвела к большому напольному зеркалу, которое странно дисгармонировало со всей остальной безвкусной обстановкой в комнате. Вся мебель была тяжелой, из красного дерева с такой чудовищной отделкой, что сразу бросалась в глаза, и Аньеза говорила, что дедушка называл эту комнату «кошмаром дизайнера».
Это зеркало, из тонкого итальянского стекла – реверанс в сторону Аньезы – подарил как раз он на день свадьбы своего сына, но Хильда решила, что ее новоиспеченная семья не заслуживает такого дорогого подарка и забрала его себе. Мадаленна всегда смотрелась в него, несмотря на то, что оно стояло в комнате у Бабушки, она чувствовала, что зеркало всегда принадлежало маме, ведь Дедушка выбирал его с оглядкой на ее тонкий вкус, и моментами Мадаленне казалось, что старое стекло все еще хранит тонкий запах лимона Аньезы и табака «Джорджтейл» Дедушки.
– Мэдди! – прикрикнула на нее Бабушка, и воспоминания о Дедушке тут же рассыпались. – Не стой столбом, когда я с тобой разговариваю!
– Извините, Бабушка.
– Подойди сюда, – Хильда поманила ее к себе, и Мадаленна покорно подошла. – Посмотри на себя в зеркало. Что ты видишь?
– Вас
