ты будешь говорить по слову в минуту, мы не отсюда не уйдем до вечера.
– Словом, все считают, что твоя бабушка хочет завладеть этими теплицами. – выпалил Джон и начал усердно ковырять носком ботинка небольшой булыжник. Булыжник был декоративным, а потому пришлось выдернуть его из-под ноги и отложить куда подальше.
Если бы Джон сказал такое про любого члена ее семьи, она бы обязательно разгневалась и сказала бы, что он, разумеется, неправ, что так нельзя говорить, и что все это ужасные сплетни. Но речь шла про Хильду Стоунбрук, и тут никаких сомнений быть не могло.
Мадаленна не сомневалась, что Бабушка так и поступила бы, если только не ее ненависть к цветам; она считала, что пыльца вызывает аллергию Во всем доме не было ни одной вазы с настоящими цветами; только искусственные, из воска и тканей. Мадаленне становилось от них жутко, ей почему-то они напоминали похоронные венки, и каждый раз когда она проходила мимо них в гостиной и столовой, отводила взгляд и старалась смотреть в окно.
Джон ожидал вспышки негодования, и уже приготовился говорить, что он, конечно, считает по-другому, и что миссис Стоунбрук, всеми уважаемая гран-дама, никогда бы не решилась на подобное, однако Мадаленна только усмехнулась и стянула с рук резиновые перчатки.
– Это неправда, Джон. Бабушка ненавидит цветы. Так что, «Клуб садоводов» может быть спокоен, так и передай.
– Мэдди, – спохватился Джон. – Я бы никогда в жизни так не подумал на твою бабушку.
– А зря. – тихо проговорила она и направилась к рукомойнику; за время работы она сама стала похожа на луковицу цветка. – Помоги, пожалуйста.
Джон старательно вытащил мыло и спокойно ждал, пока та намылит лицо и руки до локтей, и звук шумящей воды как-то так успокоил внезапно Мадаленну, что она вдруг стремительно вздохнула и почувствовала, как с груди у нее сняли что-то тяжелое. Ей снова возвращаться в этот дом, но, во всяком случае, ей было куда сбежать.
– Просто все так говорят в городе, и я решил, что тебе нужно об этом знать.
– Спасибо, Джон.
– Лучше ты услышишь от меня, чем от какого-то идиота.
– Конечно.
Мадаленна насухо вытерлась полотенцем и, не глядя, провела по волосам расческой. За волосы она была спокойна всегда. Она могла испачкаться в грязи, могла разодрать платье, но вот ее прическа никогда не подводила, и стоило ей пригладить локоны, как те ложились аккуратными волнами. Многие стриглись под Тейлор или Пауэлл, но Мадаленна не хотела. Она гордилась своими длинными волосами, которые струились вдоль спины, и аккуратно укладывала их в простую косу.
– Просто многие не понимают, почему ты так много тут проводишь времени. – осторожно проговорил Джон. – Вот и начинают придумывать всякие небылицы.
Джон тоже не знал, почему все выходные Мадаленна пропадала здесь, около полуразвалившейся беседки и старой сторожки, и таким образом пытался выведать причину. Мадаленна все это понимала, но это не раздражало ее, а только удивляло.
