Незнакомец по имени Эйдин вежливо кивал головой и временами вставлял такие же пустые фразы и создавалось ощущение, будто они уже все были знакомы, вот только испытывали друг к другу скрытую неприязнь и старались каждого убедить в обратном.
– Впрочем, я не представился, – поднялся незнакомец. – Я – товарищ мистера Смитона, Эйдин Гилберт. Мы с ним хорошие знакомые.
– Очень хорошие знакомые. – уточнил садовник, и незнакомец по имени Эйдин кивнул головой.
– Вы из Ирландии? – учтиво поинтересовался Джон.
– Да, – кивнул мистер Гилберт. – Из Гэлвея.
– Наверное, красивый город.
– О, да, очень.
Светская беседа текла обычно-равнодушно, и Мадаленна спокойно пристроилась около газовой плиты, искоса поглядывая на мистера Смитона. Он не любил врачей, и даже под угрозой сердечного приступа всегда звонил ей, Мадаленне, а не в скорую помощь. Такая привязанность ее радовала, и даже под страхом пыток она бы не призналась, что временами такая ответственность пугала ее, и каждый вечер ей снился один и тот же кошмар: она прибегает к дому мистера Смитона и понимает, что опоздала.
– Ну, а я представлю своих знакомых, – улыбнулся мистер Смитон. – Это Джон Гэлбрейт, сын моего друга, а это Мадаленна Стоунбрук. – голос мистера Смитона вдруг потеплел, и, взглянув на него в ответ, Мадаленна мягко улыбнулась; если бы не незнакомец, она обязательно обняла старого садовника. – Моя помощница. Все, что ты здесь видишь, Эйдин, это ее рук дело.
Мадаленна нахмурилась и мотнула головой. Подобные похвалы были ей в новинку; Мадаленна вообще не любила, когда ее хвалили; подобные речи всегда ставили ее в тупик, и она не знала, что отвечать. Отрицание своих заслуг приняли бы за ложную скромность, а принятие – за слишком большое самомнение. Оставалось только сконфуженно соглашаться и мечтать, чтобы разговор поскорее окончился.
Странно было просто так сидеть, и она машинально взяла чайник в руки и поставила его на конфорку. Она была смущена. Смущена тем, что невольно подслушала разговор; смущена тем, что не могла ни повернуться, ни слова сказать; смущена своим неучтивым поведением. И чем сильнее она смущалась, тем сильнее что-то восставало у нее внутри против нового знакомого.
– Мадаленна, – повторил мистер Гилберт, но она все так же упорно разглядывала горящий фитиль и не повернулась даже на звук собственного имени. – Очень красивое имя. Почему-то напоминает итальянское.
– Оно и есть итальянское. – не очень приветливо ответила Мадаленна. – Моя мама – чистокровная итальянка.
Мадаленна понимала, что взрослые люди так себя не ведут, но она так часто слышала от бабушки слова про ужасную итальянскую кровь, мезальянс и вырождение рода Стоунбруков, что едва могла контролировать, стоило кому-то заговорить про ее итальянское прошлое.
– Правда? – учтиво ответил мистер Гилберт. – Полагаю, вам повезло.
– Не
