подбежала к маме и поцеловала в щеку. Аньеза не собиралась идти ее провожать – на это почетное действие вызвалась Хильда – и когда ее дочка вышла из дома, она махнула ей из окна и что-то прошептала из итальянской молитвы. Хильда выглядела хмурой, однако тщательно маскировала свое недовольство под милой улыбкой, но когда Мадаленна вышла из дома, неясная гримаса все же пробежала по ее лицу, и даже восхищенный взгляд Джона не смог разогнать тучи, сгустившиеся над головой хозяйки Стоунбрукмэнора. Она явно не была довольна выбором наряда, но сказать ничего не могла – ее внучка сделала ход конем и выиграла эту партию, а потому ей только оставалось потрепать ее по щеке и пожелать счастливого пути.
– Ты прекрасно выглядишь, – восторженно прошептал Джон, и на какой-то момент Мадаленна едва не почувствовала себя смущенной, но потом она вспомнила, что перед ней был Джон – ее дорогой товарищ, и вся сконфуженность прошла.
– Ты тоже неплохо. – она улыбнулась ему в ответ и повернула зеркало немного влево – так дорога была видна лучше. – Мы не опаздываем?
– О, – встрепенулся Джон и наконец взглянул на аллею. – Нет, мы как раз успеваем.
Джон снова ей улыбнулся и нажал на педаль газа; машина резко сорвалась с места, и сухие листья зашуршали по гравию. Мадаленна слегка откинулась на спинку кресла и посмотрела на ветки деревьев, мелькающие над ее головой – день обещал быть отличным.
Глава 7
Скачки проходили в большом открытом манеже около утеса Скарстайн – Мадаленна бывала здесь и раньше, иногда они с мамой ходили сюда загорать, и это место для нее было одним из самых любимых в окрестностях Портсмута. Но если раньше гладкая равнина не использовалась никак и никем, и из обитателей здесь были только редкие лисицы и ежи, то сегодня это место преобразилось, да так, что она не сразу его узнала. Огромный белый шатер раскинулся на земле, и искусственный песок примял зеленую траву; сотни лошадей ржали и били копытами оземь, отчего над всеми всадниками клубились облака пыли, однако светская публика была далека от самих скачек и обитала где-то наверху, где белые скамейки сливались в один ряд и поднимались далеко в небо, образовывая бесконечный амфитеатр. Джон приехал ровно без пятнадцати одиннадцать, и Мадаленна, никогда не бывавшая на светских мероприятиях, за исключением бабушкиных приемов, сразу поняла, что они появились слишком рано для скачек и слишком поздно для того, чтобы завести нужное знакомство. Многие разбились по группам и беседовали о чем-то своем, отовсюду раздавался женский смех, мелькали атласные шляпы и бархатные котелки – здесь время остановилось, и Мадаленна словно попала в кино лет на тридцать назад; не хватало только появления элегантного Уильяма Пауэлла и прекрасной Мирны Лой.
Ее окружали знакомые лица – половину она видела на бабушкиных приемах, и, к своему удивлению, не могла вспомнить ни одного имени; все мужчины были на одно лицо – степенные, с налетом аристократического лоска, а женщины были похожи
