раз нет! Мадаленна с силой ударила по земли и яростно смяла лист подорожника – пока она еще жива, она еще поборется за себя и не разрешит накрыть себя белой тканью. Пусть разрешают гулять с Джоном, но замуж она за него не пойдет!
Мадаленна сама удивлялась тому, какое спокойствие ее охватило с той минуты, как она решила для себя вопрос о замужестве. Не холод, но прохлада спустилась на все ее нутро, и она с какой-то странной иронией смотрела на то, как Хильда часто просматривала страницы «Бурды» со свадебными платьями и многозначительно кивала во время редких прогулок по городу в сторону кондитерских, где на витринах были выставлены бисквитные кольца для новобрачных. В тот день она зашла к Аньезе, и была так невозмутима и мила, что мама с опаской покосилась в ее сторону – обычно это означало только затишье перед бурей, и в этот раз мама была права – Мадаленна планировала дать решительный отпор, как только разговор зайдет о свадьбе. Она сама смутно понимала, что именно смогло ее заставить так четко ответить на мучащий вопрос, но подозревала, что во многом дело было в снах. Теперь они изменились, и первое изменение пришлось как раз на ту ночь после решения. Мадаленна засыпала с опаской, она боялась снова провалиться во что-то белое и тянущее, и поначалу так и было. Она снова стояла на том же месте, и снова чьи-то руки тянули ее за собой на верную гибель, когда вдруг появился Он. Мадаленна не видела ни лица, ни фигуры, она даже не могла наутро сказать, что в ее сне действительно кто-то появился – так этот образ был неуловим. Но то, что Он появился, и Мадаленна отдернула покрывало с лица – в этом сомневаться не приходилось. Она решила, что таинственной фигурой был мистер Смитон – он единственный, кто знал обо всем, и единственный, кто ни разу не появился в ее снах. Но кто бы там ни был, Мадаленна перестала бояться засыпать, и каждую ночь улыбалась при мысли, что ее дух и силу обязательно подкрепит ее новый друг. Она стала высыпаться, и по утрам у нее больше не болела голова, и мир стал куда приятнее, когда она засыпала с черным небом, а просыпалась под неторопливым солнцем. В ее движениях стало меньше нервозности, и флакон настойки пустырника перестал постоянно стоять на прикроватном столике – Мадаленна воспряла духом, и очень вовремя.
Хильда только хмурилась и давала ей еще больше заданий, а Аньеза старалась взять половину дел на себя, однако Мадаленна спокойно принимала списки дел и думала о том, что все вскоре должно измениться. Эта уверенность вселялась в Мадаленну постепенно, однако крепла с каждым днем, и на все припадка Бабушки она смотрела куда спокойнее, просто старалась не подходить к кипятку и тяжелым предметам слишком близко.
День скачек приближался, и чем быстрее переворачивались страницы календаря, тем бесстрастнее становилась Мадаленна. Она несколько раз успела похвалить себя за то, что оставила платье у миссис Бэфсфорд в магазине, ибо Бабушка несколько раз заталкивала ей новые журналы мод в руки и требовала, чтобы
