спросил я.
– Десять-одиннадцать лет назад, твою мать…
Рауль развязал фартук и подошел к стойке.
– Девчонки тут вовсю развлекались с музыкальным автоматом…
С этими словами он уселся на соседний стул и кивнул бармену, чтобы тот налил нам по пиву.
– Чаевые… – начал было я, но Рауль махнул рукой.
– Да, тут была история с Лонгтином, – сказал он, щедро обмочив усы пивной пеной. – Как-то раз он открывал бар, а этот парень стал к нему ломиться в дверь.
– Ох ты ж! – воскликнул один из посетителей. – Это ты о том самом ограблении?
– Типа того, – отозвался Рауль. – Только это не было ограблением. Тот чувак с пистолетом даже денег не взял, ничего такого. И вообще, он выглядел небедно. На вид – так себе. Коротышка, но одет был с иголочки. Костюм, обувь – все как надо.
– Ну, прям как гангстер! – произнес кто-то из компании.
– И чего этому гангстеру было нужно?
– Да то же, что и вам. Он сказал, что ищет какого-то чувака – вот только не спрашивайте, кого именно, – кажется, того, кто работал тут до меня. Может, он разыскивал своего hermano [7], я не знаю. Лонгтин сказал, что этот адрес дала этому чуваку одна женщина, преподавательница английского.
И вот тут-то я наконец вспомнил, как Лонгтин нанял Аво на работу. Я же знал эту историю. В его бар постоянно заглядывала немолодая женщина, преподавательница английского языка. Она работала с иммигрантами. Большинство ее учеников были из Латинской Америки, и она свободно говорила по-испански. Однако часть ее работы была посвящена языковой адаптации выходцев из Армении, откуда в Штаты переехали ее родители. Армянские ученики были, как она говорила, ее личным проектом, и помимо помощи в овладении языком она старалась как-то устроить их в американской действительности: хобби, спортивные клубы, работа волонтерами. «У меня есть новенький студент, – сказала она Лонгтину, – тоже из Армении. Огромного роста, но очень добросердечный паренек. Он мог бы стать вышибалой в клубе или разнорабочим».
Лонгтин согласился взять его к себе на работу, и учительница в знак благодарности принесла ему еще теплую домашнюю пахлаву с медом.
– А ты не припомнишь ее имя? – спросил я Рауля.
– Да… – кивнул тот, допивая свое пиво. – Ва-лен-ти-на… Она приходила сюда почти что каждый вечер. У нее еще была собака размером с крупную крысу, но Лонгтин не ругался на этот счет. Она постоянно совала мне свою визитку ESL [8] – а я такой про себя: «Да блин, достала уже, старая калоша, мы тут с тобой каждый день видимся, и я нормально говорю по-английски!»
– Это же расизм! – отозвался один из парней (кстати, единственный белый из всей компании).
Открылась входная дверь, и наш импровизированный симпозиум сам по себе закончился. Все вернулись на свои места. Я проводил взглядом Рауля, который захлопнул за собой дверь подсобки, одновременно завязывая фартук. Черт ли меня дернул или любопытство, но я крикнул ему вдогонку:
– Эй,
Брат (
