слезы. Ух… Хорошо пошла!
– А чего это мы все всухомятку? – встрепенулся Айдархан. – Это не дело. Такой челове-ек, а мы будто на троих соображаем!
– Ч-то ты пр-р… длагаешь? – еле выговорил Шагдаров.
– В ресторан! – сделал широкий жест Бадмаев, и веско добавил: – Я плачу.
– Еще чего! – возмутился делопроизводитель, привставая и плюхаясь обратно. С третьей попытки покинув диван, он гордо провозгласил: – Пров… прос-с-ставляюсь! За мной!
Айдархан живо вскочил, услужливо поддерживая Лобсына, незаметно, случайно вроде лапая пиджак, правую полу.
– В р-ресторан! – воскликнул Шагдаров. – Пить будем! Гулять будем!
В холодном тамбуре, куда лязг сцепок и стук колес доносились весьма явственно, глуша прочие звуки, а наверх уходила винтовая лестница, курил еще один представитель желтой расы – худой и бледный, словно из него выжали все соки. Он кивнул Айдархану, и тот, мгновенно перестав изображать пьяного, сказал Намхаю:
– Давай!
Круглолицый хихикнул, вынимая нож-финку, и тут же всадил ее Лобсыну под сердце, ладонью упираясь в рукоятку для верности, а то вдруг по ребру скользнет.
Худой быстренько распахнул дверь, впуская в тамбур гул поезда и свежий ветерок.
– Рано! – крикнул Бадмаев, обшаривая правый карман убитого.
Дождавшись, пока доплывет верстовой столб, он кивнул – тот самый километр! – и сбросил тело Шагдарова с поезда. Делопроизводитель из Читы покатился вниз, нелепо болтая руками, и разбрасывая ноги.
– Закрывай! – велел Айдархан. Глянув на худого, он сказал: – Мангут, занимаешь место… хм… нашего клиента. Пошли.
Заперев дверь купе, Бадмаев рассмотрел бумаги, снятые с трупа, и довольно улыбнулся.
Внешне он с дурачком-читинцем схож, только прическу надо малость изменить. Да, кой-какие мелкие приметы разнятся, но русскому что китаец, что монгол – все на одно лицо.
– Порядок, – обронил Айдархан. Отворив дверь шкафа, он снял с плечиков синий мундир Шагдарова, и примерил. Повернувшись к зеркалу боком, спросил: – Ну, как я вам?
– Вылитый жандарм, – просипел Мангут.
Намхай критически осмотрел Бадмаева в прикиде, и сказал:
– Чуток ушить бы кителек, а так – нормально.
– В воздушном порту ушью, – решил Айдархан. – А пока… Так, мертвяком займутся люди Косого, а ты, Намхай, чтоб избавился от вещей… м-м… невинно убиенного.
Круглолицый хихикнул.
– Будет сделано, Ван-шифу.25
– Без имен! – резко сказал тот, кто называл себя Бадмаевым.
Звавшийся Намхаем смиренно сложил ладони, признавая оплошность…
…Привести Лобсына Очировича в чувство смогла боль.
Слабо отплевываясь от травы, лезущей в рот и ноздри, он приподнял голову, снова роняя ее в мятый бурьян.
Господи,
Шифу – с китайского, дословно – «мастер». Почтительное обращение, как и всякое другое, ставится после фамилии. Что-то вроде нашего «командир», «начальник».
