Сциисто поправил Стеклянные Усилители Зрения и сказал:
– Господа! Искренне умоляю великодушно простить меня за доставленные неудобства! Так уж получилось… Но не подумайте, что это я от неуемного пристрастия к выпивке такое представление устроил. Или же из скаредности мелочной не хотел никого угощать крепким, и довольно недурственным бренди из "Лунной Рыбы". Я не забыл про вас, друзья мои!
После чего юноша-хумманус одну за одной извлек из ранца три Калебасы-близнеца с бренди. А попутно невзначай вытащил коробку с Кормом для Глазастого Паука.
Это незначительное происшествие с упаковкой сушеных мини-Мух дало неожиданный эффект. Тшу-рик вновь побелел, как паучий шелк, и дрожащими руками потянулся за ближайшей Калебасой с бренди. Погонщик Чирграг еле успел рукой-лапой перехватить вожделенную емкость с напитком забвения, дарующим слабохарактерным разумным хотя бы временное освобождение от гнета жизненных невзгод.
"К демону муторный ритуал Выведывания Подробностей! – мгновенно принял решение Капитан Глоко. – Чувствую, тянуть Ящерицу-Кошку за хвост себе дороже будет!"
И несильно – чтобы, не дай Творец, не уронить на пол сосуды с драгоценным алкоголем, стукнул кулаком по панцирю-столику. Пронзительно глянув в лицо молодого Сциисто, сказал:
– Почтенный Тшу-рик! Мы с господином Чирграгом подозреваем, что пребывая в "Лунной Рыбе", вы оказались втянуты в какую-то неприглядную историю. Спросонья вы пробормотали, что – повторяю дословно – "Его все-таки убили…" Так что немедленно рассказывайте все как на духу! И не вздумайте ничего утаивать, шип вам в брюхо…
4.
Только после второй чашечки коньяка Тшу-рику удалось справиться с волнением и приступить к повествованию. (На обильно уставленный нехитрыми закусками из Генератора Пищи – грибной пастой, белковым паштетом, хлебной тюрей, шоколадными кубиками и прочим – юноша даже не посмотрел. Лишь после второй чашечки хватанул из миски-Раковины ложку соленой Жабьей Икры, лично заготовленной Капитаном Глоко. Первую же чашечку Тшу-рик попросту занюхал рукавом собственной куртки.)
– Дело было так… – характерным для бывалых рассказчиков интригующим голосом произнес молодой Сциисто. – Вечером последнего дня любезно проплаченного вами, господа, загула в "Лунной Рыбе" я сидел в отдельном кабинете этой замечательной таверны. Пил розовое вино. Культурно, используя все положенные по этикету столовые приборы, кушал Омара. И строил планы на день грядущий… Размышлял, с какой забегаловки мне завтра начать собирать фольклор аборигенов Гурга-3… И тут в кабинет ввалился некий хумманус донельзя колоритной наружности. Помню как сейчас…Густые черные, как смоль, волосы и такие же черные бакенбарды на выдающихся скулах. Цепкие серые глаза и крючковатый нос. Кожа, примерно, как у меня. Но не бледно-молочная, а с неким бронзовым отливом. Такая бывает у тех хумманусов, кто много времени проводит под ультрафиолетом желтых карликов на морях и
