плаще поверх нее. – А я чо сделаю, коль погода такая – ни два, ни полтора! Давай, мужики, столкнем лодку-то! Всяко на том берегу этих не оставишь – уж темнеет. Да в полынье багром пошарим, может, тут он, подо льдом, утопленничек-то! Жалко ведь девчонку!
Мужики дотолкали лодку до полыньи, столкнули ее в воду и стали шарить баграми среди шуги. Пока они так упражнялись, от будки отделились несколько человек, спустились на лед и осторожно пошли через реку.
– Эй, что вы там ищете? – закричал один из них. – Если весло, так вот оно! Мы его захватили!
В самом деле, они несли пропавшее весло.
– Если утопленничка, так он тоже с нами! Вот он!
Говорящий со смехом ударил по плечу человека, закутанного в нечто невообразимое. То был отец Нонки, переодетый в какое-то старое тряпье, найденное в будке у перевозчика, живой и здоровый, только заметно навеселе.
– Насилу мужика отогрели! Ладно, буржуйка топилась, да «горючее» у нас с собой было! Пришли на берег, – перевоза нет, полынья посередине, а утопленничек в ней уж и не барахтается! Веревку вот нашли в будке да вытащили его!
– Дочка-то моя где? – спросил Нонкин отец, с беспокойством оглядываясь.
– Бабы ее в дом утащили. Ох, уж и голосила тут! Чуть ума не лишилась, когда тебя не нашла. Любит отца, видать! Ревела, причитывала, пока замертво не свалилась. Ну, да ничего, оклемается! Девчонка крепенькая!
Да, Нонка действительно пришла в себя, хоть и не скоро. Она потом не могла вспомнить, как женщины тащили ее в дом, как снимали с нее мокрую одежду и укладывали в постель. Когда отец вошел в комнату, где она лежала, и наклонился над нею, она была как мертвая. Фельдшер, которую кто-то успел вызвать, готовила шприц, чтобы сделать ей какую-то инъекцию. Отец сел и стал смотреть…
После укола Нонка пришла в себя, вздрогнула, открыла глаза, огляделась, еще не понимая, где она, увидела отца и с плачем крепко-крепко обняла его…
***
После купания в ледяной воде и пережитого стресса Нонка долго болела. Когда она наконец-то поправилась, ее родители не захотели даже слышать о продолжении учебы в техникуме. Они были настроены так категорично, что Нонке пришлось подчиниться. Она вернулась в школу и оказалась в одном классе с Ликой. Они крепко подружились. Лика, от природы наделенная отличной памятью, училась почти без усилий, и Нонке, чтобы держаться с ней наравне, приходилось много заниматься, – при этом избыток ее упрямства и энергии нашел себе хорошее применение.
Отец теперь старался всячески загладить свою вину перед семьей. Он и дочь постепенно стали друзьями, как прежде, словно все старые обиды были забыты. Да, наверное, так оно и было.
К Свириным гости из города больше не являлись. Через полгода Лика перестала вспоминать и думать о том, что произошло. Бабку Данилиху зимой хватил небольшой удар. Недели две старуха не могла говорить и сильно приволакивала левую ногу. Хотя вскоре речь и способность нормально
