это, считай, по три десятка яиц в день на отряд, да десять фунтов масла в неделю, да мяса почти столько же. Хорошо бы, конечно…
– …Товарищ командир, телеграмма из Реввоенсовета от товарища Троцкого. Из штаба армии передали…
Серпухов 18/XII-19 точка. Тов Троцкий телеграмма №313 от 17 декабря приказал немедленно через надежных курьеров прислать списки всех награжденных орденом Красного Знамени со дня введения ордена тчк В списках при фамилиях должны быть приведены соответствующие приказы или постановления коими награждение мотивировалось тчк Во исполнение приказа тов. Троцкого немедленно получении его доставьте штаб юж сведения относительно лиц состоящих на службе…
Рудольф с удивлением посмотрел на Василевского. Тиф, испанка, холод, еды не хватает – а они орденоносцев проверяют. Мечтатели… Он дочитал концовку:
Случае если лиц награжденных орденом не имеется о сем также надлежит сообщить штаб юж
– Напечатай: в вверенном отряде награжденных Красным Знаменем не имеется…
– Рудольф Михайлович, Новый год будем отмечать? – В группе вошедших в комнату выделялся Николай Дубровский. – Пока есть возможность.
– А комиссар что думает? – Рудольф покосился на Лазуткина.
– Ну а что же, Новой год, так Новый год, – Лазуткин ухмыльнулся. – Только без поповских историй.
– А елку можно?..
– Где ты елку-то возьмешь? – Рудольф внимательно посмотрел на Дубровского. Сам он не отмечал Новый год уже несколько лет: в Париже не удалось, в Вендене было совершенно не до праздников, год назад в резерве авиаспециалистов тоже было не до торжества.
– Из лесу, вестимо… – Лазуткин фыркнул, вошедшие засмеялись.
– Ну хорошо, только чтобы без излишеств, – Рудольф строго посмотрел на вошедших. – И после полуночи всем разойтись…
…Вышло, однако, немного иначе. По случаю праздника в штаб пригласили жен, нескольких раненных авиаторов из ближайшего госпиталя. Народу набилось много, было душновато. Курить Рудольф заставил всех на улице – иначе в штабе было бы совсем не продохнуть. Были танцы, смех, пожелания близкой победы Революции. Расходиться никак не хотели, хотя Рудольф строго сказал: утром подъем по расписанию. Пусть и праздничный день, все равно работы запланированы.
Они с Лазуткиным договорились изначально: обойтись без алкоголя. Однако кто-то спирт все же пронес, по крайней мере Рудольф отметил, что у некоторых бойцов отряда румянец стал сильнее и глаза заблестели. Впрочем, пока все было прилично, и они с удовольствием танцевали с Надеждой под патефон и, как и на прочих балах, были лучшей парой. Однако потом в углу раздались громкие крики, и Рудольф, оставив Надежду под присмотром Ефимова, бросился туда.
– Ты же боец революции, как ты мог нарушить дисциплину?! – Раскрасневшийся Лазуткин стоял перед незнакомым военным – вероятно, из раненных авиаторов.
– Я
