жизни, который вызвал вполне обоснованные страхи и опасения. Так вот почему нужно было избавляться от всех бумаг. Но о чем думало ее семейство, отдавая ее замуж за цареубийцу? Не может быть, чтобы papa ничего не знал и даже не догадывался. Если он отвадил графа Олизара только за то, что тот «поляк, католик, а, следовательно, изменник», то почему он согласился на предложение Сержа, которое тот даже не решился сделать лично, прислав для этого графа Мишеля Орлова? Неужто титул, знатная родословная, положение семьи при дворе и некое богатство, к которому Мари, если честно, пока не успела прикоснуться, затмили отцу всяческое соображение? Именно это она и вывалила нынче на брата, не выбирая слов и не стремясь сделать свои сентенции хоть сколько-нибудь логичными.
– Ты зря винишь papa в неведении, – сказал Саша. – Как раз тогда он старался быть крайне предусмотрительным. Загадывал на несколько шагов вперед. Но никто не знал, что все сложится так, как оно сложится. Что государь решит умереть именно тогда, когда умер. Право, я бы подозревал убийство. Или еще какую скверную и неясную историю. Так вот, скажу сразу – у общества были все шансы победить. И тогда судили бы они – тех, кто судит их нынче.
– Победить? —темные глаза Мари широко распахнулись. – Они бы пошли против государя? Заставили бы его отречься?
– Или отречься, или подписать конституцию, что для него было практически тем же самым, – пожал плечами Александр, весьма утомленный объяснением политических раскладов младшей сестре. И это он еще не вдавался в тонкости… Конечно, он готов верить, что есть дамы, которым политика интересна не на уровне светских сплетен о том, кто с кем из власть имущих спит, но те, скорее, исключение из общего правила. Его сестра, получившая, вместе с прочими, светское воспитание, позволяющее ей украшать собой гостиные и бальные залы, таковым исключением не является.
– Тогда их не простят, – прошептала Мари, которая нашла пояснения, почему Софи, написавшая ей гневное послание, не хлопочет о брате, – она видит, что пользы ее хлопоты не принесут, а вреда могут наделать немалого. – Но… ведь ты, Саша, был среди них? Можешь ли ответить, почему они были так уверены в успехе? И почему наш папа…
– Когда у тебя за спиной сорок тысяч штыков и ты не последний человек во Второй армии, то, конечно, таковая уверенность будет, – улыбнулся Саша. – А папа наш всего лишь оценил риски и нашел тебе того, кто победит. Вместо вот этого польского неудачника.
Мари почувствовала, как ее душу охватывает смятение. Она могла догадываться, что во всем был простой расчет. Но упоминание о заговоре выводило этот расчет на принципиально иной уровень. Допустим, заговор бы победил. Государь был бы свергнут, отправлен в изгнание или же иным образом устранен от власти. Вместо него должен кто-то править. Пусть даже республика – но даже и во Франции недавних времен находились те, кто возглавлял хаос «народного
