старик шутку?
– Надо найти камень потяжелее, – пробормотал другой бражник, шаря возле стены дома.
– Нет, постой, постой, – сказал Фестус, напуганный этой воинственностью, которую сам же и породил. – Я совсем позабыл про его припадки. Если мы доведем его до умоисступления – а ему это раз плюнуть, – он еще, чего доброго, возьмет и отправится на тот свет, и тогда уж получится вроде как убийство. Друзья, нам придется удалиться! Впрочем, нет, мы можем обосноваться на сеновале. Положитесь на меня, я это мигом устрою. На карту поставлена наша честь. А теперь идемте, проводим мою красотку домой.
– Мы не можем, у нас нет шляп, – заметил один из солдат, известный у себя на ферме в Макл-Форде под именем Джейкоба Ноакса.
– Да, это верно: без шляп нельзя, – подтвердил Фестус, сразу впадая в уныние. – Но я должен пойти объяснить ей причину. Она влечет меня к себе, невзирая ни на что.
– Она ушла. Я видел, как она бежала через парк, когда мы колотили в дверь, – сказал еще кто-то.
– Ушла! – воскликнул Фестус, мгновенно стряхивая с себя меланхолию и скрежеща зубами. – Это он, мой противник, увлек ее за собой! Но я богат и езжу на собственном коне, а он беден и ездит на лошади короля! Ну, попадись мне только этот малый, этот рядовой солдатишка, этот простолюдин, я ему…
– Что? Продолжайте! – сказал трубач, выступая вперед из-за его спины.
– Я… – вздрогнув и оборачиваясь назад, проговорил Фестус, – я пожму ему руку и скажу: «Храни ее! Если ты мне друг, храни ее от беды!»
– Доброе пожелание. И я его исполню, – с жаром сказал Джон.
– А теперь – на сеновал, – объявил Фестус своим приятелям.
Тут все они без лишних церемоний покинули Джона, даже не пожелав доброй ночи, и направились к сеновалу. А Джон выбрался из парка и стал подниматься по тропе, ведущей к лагерю, глубоко опечаленный, что дал Энн повод к неудовольствию, и уверенный, что рядом со своим состоятельным соперником немногого стоит в ее глазах.
Глава 10
Бракопобудительные свойства неразгороженных садовых владений
Энн была так взволнована различными происшествиями с участием представителей военного сословия, приключившимися с ней на пути домой, что почти не решалась выходить одна за пределы своего участка. Многочисленные военные – как солдаты, так и офицеры, – наводнявшие теперь деревушку Оверкомб и ее окрестности, с каждым днем все ближе знакомились с поселянами и почти бессменно торчали у калиток, прогуливались в палисадниках или сидели и болтали в сенях возле самых дверей, высунув из соображений учтивости руку с зажатой в ней трубкой за дверь, дабы не отравлять воздух в помещении. Будучи людьми добросердечными, приветливого нрава и любезного обхождения, они, естественно, оглядывались на любую хорошенькую девушку, проходившую мимо, и улыбались ей, чем приводили в смущение многих девиц, не привыкших к светским манерам. Каждая деревенская красотка вскоре обзавелась возлюбленным, а когда всех
