Мое положение при дворе и так стало шатким. А что будет, коли про сие узнают?
– Не узнают, князь. Мы переоденемся так, что никто не узнает.
– И нам нужно идти всем? – спросил Кантемир.
Волков ответил:
– Все пойдем. Вы, князь, я и Иван Карлович. Никого из слуг брать не следует.
– Оно понятно, Степан Андреевич, – кивнул Тарле. – Для чего нам лишние глаза и уши?
– Страшное дело, господа! – князь комкал в руке кружевной платок. – Обязательно нынче ночью?
– Да. Откладывать не надобно.
Кантемир спросил:
– Может водки приказать подать?
– А чего не приказать? Дело нас ждет многотрудное и опасное. Отчего водки не выпить? Велите, князь.
Кантемир отдал распоряжение. И вскоре в кабинете был накрыт стол. Водки и наливки быстро развеселили всех троих, и настроение заговорщиков значительно улучшилось…
Глава 6
Веденский погост.
1732 год. Сентябрь.
1
Ночь. Веденское кладбище.
Все трое оделись как солдаты отставные. Много таких вот инвалидных команд на погостах работало. За мзду малую брались они хоронить трупы безымянные. По утрам у государевых кабаков много таких находили. Кто от вина помер, кто замерз (в холодное время), кого ножиком задели. Целовальники не желали разбирательства и сговаривались с инвалидами. Те тайно сии трупы увозили и на погостах в безымянные могилы клали.
Волков со товарищи дождались темноты, и увидели, что сторожа накрепко заперлись в своем доме. Боялись нечистой силы. И потому сейчас сидели за стенами, увешанными оберегами.
Луна из-за туч пробивалась временами и освещала путь. Зажигать фонари Волков запретил.
– Иди, князь, показывай могилу.
Кантемир пошел вперед. За ним с лопатами и заступом шел Тарле. Замыкал шествие Волков. Он держал наготове пистолеты. Тарле снарядил их особыми серебряными пулями.
– Жуткое место, – прошептал Иван Карлович.
– Обычный погост, – сказал Волков. – Много людей схоронили в прошлые годы, когда оспа свирепствовала на Москве.
– Много про сие кладбище плохого болтают, – сказал князь.
– То бабкины сказки, князь. Ты человек образованный. Пиит* (*пиит – поэт). Тебе ли погостов бояться?
– Я неведомого опасаюсь, Степан Андреевич.
Луна вышла из-за туч и осветила длинные ряды крестов. На табличках были имена покойников, но много могил были безымянными. Не было у этих людей родственников, кто приходил поплакать у креста.
Князь точно указал могилу Тишки. На кресте было написано:
«Раб божий Тихон. Тридцати лет».
– Здесь!
– Двое копать станут, а один с пистолетами дежурить. Мало ли чего.
Первыми взялись за лопаты Тарле и Волков.
Закопали домовину Тишки не глубоко. Поленились холопы княжеские. И потому расчистили гроб
