времён СССР, где сервис, цены и общая обстановка как нельзя подходяще предполагали продавать спиртное, в том числе и нелегального происхождения, и в том числе в запрещённое время.
Перед зданием было какое-то подобие парковки. И сейчас на ней стояли серая «Лада» девятой модели, все двери которой были распахнуты настежь. Внутри сидело два человека, выставив ноги на улицу. По глазам виднелось, что выпито не мало, и что, наверно, столько же не хватает долить.
«Слышь, братан! – окрикнул один из них Густава. – Крутая тачила. Подкинь нам, скажем на…. Пиво». Даже с 10 метров амбре от накуренного и залитого за воротник чувствовалось весьма мерзкое и едкое, словно наложилось слоями на кожу за долгое время.
Быдловатые полухулиганы. С трудом способные отличить Эйнштейна от Эйзенштейна. Со школы не читавшие ни одной книги и не то чтобы Ремарка или Стейнбека, а вообще любой книги. Ни этики, ни эстетики. Зато ярко выраженное желание вливать в себя спиртное и требовать этого вливания от окружающих, словно эти окружающие обязаны им. Ведь кто-то же должен занимать эту нишу, а раз не хочешь сам, то плати тому, кто занимает это место за тебя. И плати так, чтоб ему хватало занимать её дальше. А то ведь и тебя затянет то ли заодно, то ли вместо себя…
Неинтересная и бесполезная добыча.
«Конечно, подкину», – сказал ирландец и изменил направление в их сторону. Лица их явно обрадовались – видимо, до этого проходившие мимо них либо игнорировали, либо отнекивались по разным причинам.
Позвал тот, что был на заднем сиденье. Он был более трезв, чем тот, что развалился на пассажирском кресле рядом с водительским. Теперь воняло ещё сильнее.
«А чего пиво-то? – спросил Густав, находясь от них уже в полуметре. – Водяры? Конины, лучше?»
«Сука, да… Конины надо бы», – задумался сидевший спереди, хотя ему-то как раз было достаточно.
Густав достал кошелёк и, вытащив оттуда 5-тысячную купюру, передал её сидевшему на заднем сиденье. Оранжевый цвет денег ударил обоим в глаза.
«Нихуя даёшь, брателло». – сходя на шёпот произнёс он, разглядывая в своих руках деньги.
«А мне… Мне тоже давай» – начал было второй, но ирландец уже протягивал ему вторую такую же купюру.
– Ну чтоб тебе не было обидно…
– От души, братан…
Первый чуть очухался: «Слышь, тебя как звать-то, братан, давай с нами. Конины раздавим…
– Густав. Густав Глиссон.
– А-а-а. Заморский пахан значит…
– Вроде того… Ментов не видели поблизости?
– Спят, суки. Васяна гуляет, бля. Куда им.
– Так ты Васяна?
– Он самый нах. А за рулём вон Серый.
Густав достал из внутреннего кармана пиджака складной нож и воткнул его под челюсть первому, прикрыл дверцу и чиркнул по шее второго. Кровь забрызгала все сиденья, двери, обивку.
