Камчатке, показывал песцовые и собольи зверофермы.
Нил составил план работы над книгой, наметил главы, со слов хозяина написал главу «Путь к вершине» о прошлом увлечении Йонаса альпинизмом. За будущую книгу был обещан умопомрачительный гонорар – пять тысяч долларов, но оговоренный аванс в размере семиста баксов Нил так и не получил.
– Неплохо, – похвалил Йонас, прочитав изложенное на бумаге.
Он выдавал Нилу обширную информацию о себе и своем бизнесе; естественно, она должна была подаваться только в выгодном для хозяина свете. То, что Нил будет слишком много знать, Йонаса не смущало.
«Ничего, – думал он, – пусть потрудится писателишка, а потом… Потом видно будет. В наших краях человеку исчезнуть навсегда и бесследно ничего не стоит. Это, кстати, и Лию припугнет, последнее напоминание о разлюбезном ей Сашике растворится».
Нил немного завидовал свободе Андрея. Тот жил в небольшой гостинице, расположенной в центре города, ходил, куда вздумается, рисовал пейзажи, выполнял заказы нужных Йонасу людей. Пару раз изобразил самого Йонаса. Тому очень понравился один портрет, и он распорядился повесить его в своем кабинете.
А вот Нилу отлучаться куда бы то ни было с территории хоздвора без разрешения Йонаса категорически запрещалось. Всегда надо было спрашивать позволения, как в пионерском лагере. Впрочем, не один он был подневольным: комендант Алентов – лысый невысокий человечек с острым, вечно шмыгающим аллергическим носом и трое рабочих по цеху, крепкие жилистые мужики, тоже выходили в город крайне редко. Со слов самого разговорчивого из них – украинца Миколы – даже хозяйская жена Лия покидала виллу лишь с разрешения мужа и то разве что в магазин, который, кстати, находился неподалеку. Изредка она появлялась на хоздворе для того, чтобы взять мотоцикл – новенькую «Хонду», которую чаще всего Седой подгонял ей прямо к крыльцу. Нил однажды видел, как Лия вырулила из открытых охранником ворот и с места взяла такую скорость, что у него от восхищения дух перехватило.
Самого Нила на хозяйскую половину никогда не приглашали. Он жил в деревянном отдельно стоящем флигеле, вторую половину которого занимали два охранника «территории» – Серый и Казбек – замкнутые бритоголовые качки. Да и остальные работники хоздвора, за исключением Миколы, напоминали зомбированных людей: совершенно не идущие на контакт, замкнутые, неприветливые. Каждый из них выполнял свою задачу, но все были взаимозаменяемы как детали несложного механизма, а во время авралов, когда доставляли большую партию икры, трудились все вместе в большом алюминиевом ангаре-цехе сутками напролет, без сна. Единственным плюсом незавидной батрацкой жизни была регулярная и довольно приличная кормежка, которую на хоздвор доставляли в больших термосах из местной столовой.
Начатое еще в Москве письмо Игорю Нил решил дописать на Камчатке. Его можно было бы отправить
