Дикий утенок. Постмодернистский черный лебедь. Владимир Пироцкий

      И неизбывная тоска невоплощенных чаяний,

      и скорбь у Места Лобного, и свечек вереницы,

      когда чистейший ангел во плоти,

      неотличим от каверзной блудницы.

      И древних мудрых книг молчат,

      отравленные злом страницы.

      Достоинство забыто, рабский дух подмял

      священную десницу.

      И коридоры бесконечные унылые больницы,

      привычны ко всему молчат,

      как закопченные бойницы.

      Когда подлец с героем в танце смертном,

      сцепившись кружатся, как мощные крыла

      одной машины смерти желтозубой.

      Повсюду кровь и ложь, привычной смерти мгла.

      И силятся стихи читать запекшиеся губы,

      толпе с налитыми навыкат кровью – души грубы

      отрубленная гулко голова,

      в надрывной немоте, хрипя последние слова,

      катясь в пыли, топорщит удивленные глазницы,

      харкая кровью, судорожно тщится

      всё прокричать вослед колоколам седмицы.

      Но всё топор сказал…

      День опочил.

      Палач сменил колпак

      и фартук снял, теперь он – шут

      или отец семейства.

      Впору фрак.

      И нет, как будто, гения, и нет злодейства36.

      Он делает работу за тебя, чувак.

      Поди попробуй вякнуть, водку, пиво пей, залейся.

      Ты умный? Но тебя умней – дурак,

      тоской иссохни, сдохни, над собой посмейся.

      И свет слепит глаза, удобней скользкий мрак,

      ты даже не честней, и отсидеться не надейся.

      Когда луна и солнце вышли из орбит

      не в силах удержаться от измены,

      не позволяя миру выжить, он убит,

      плодя «червей фальшивых клятв»37, сбивая цену.

      И отменяя разум, победивший душу,

      живем мы тускло не добры, не злы,

      как дети малые, среди пеленок и игрушек.

      По дешевке, продав ее лжецам из-под полы.