торгового пути по нему («из варяг в греки») перейдут к росам, как они называли наших предков. Князь уступил, намереваясь вести торг с ромеями, быть с ними в согласии в условиях формирования единого государства. С заключением договора («сотвориша мир и уряд положиша») с ведущей мировой державой создавались благоприятные условия для развития Руси.
Мыслил сакрально, космическими категориями, называя Киев матерью: «Се буде мати градам русским» («Это будет мати городам русским»)[11]. Одной этой фразой открыл свою сущность, державную даровитость.
Впоследствии с появлением удельных князьков, разных иванов, не помнящих своего родства, Русь понесло вразнос. Однако слово Вещего Олега и ныне актуально, особенно после того как «прорабы перестройки» размежевали землю Русскую «по долям и весям».
Историк М.Л. Серяков дал достойную оценку деяниям князя: «Сделав свою новую столицу „мати“, или, по иранской терминологии, рату, то есть не только главой, но и хранителем-защитником всех остальных русских городов, Олег установил космический миропорядок в только что созданном им Древнерусском государстве, включив Киев, а через него и всю страну в общий контекст вселенского закона роты. Военно-политическая акция по объединению страны была завершена и надежно закреплена сакральным актом»[12].
Князь установил общий порядок в связи с космосом и взял на себя обязательство обеспечивать его соблюдение. Он вложил в свое завещание важную сакральную мысль: быти Киеву мати городов русских в том ее значении, которое Закон имел во Вселенной, а мати имела в русской духовной традиции.
Народ назвал его Вещим, закрепив за ним историческую роль в создании единого государства с установлением равноправного («бессорного») мира с Римской империей, положившего «межю христианы и Русью бывшую любовь», означающей терпимое отношение друг к другу, включая мировоззрение.
Княжил долго, успел много, что не устраивало соседей-рабовладельцев, стремившихся к своему господству над миром, – Русь укреплялась и превращалась в опасный для них альтернативный выбор, как позднее СССР, для закабаленных народов.
Сведения о дате смерти самого князя разнятся. Согласно летописи, князь умер после заключения договора с ромеями. Углубленный в эту тему историк С.Э. Цветков, ссылаясь на предания, утверждает – на пятый год после возвращения из похода на ромеев[13]. Историк А. Беляков не без сомнений отметил: «заключить такой шикарный договор и сразу умереть»[14].
Летопись связывает смерть с боевым конем и волхованием, мифологизируя смерть коня и князя в единую историю: «И жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и помянул Олег коня своего, которого когда то поставил кормить, решив никогда на него не садиться. Ибо когда то спрашивал он волхвов и кудесников: „Отчего я умру?“ И сказал ему один кудесник: „Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, –
ПВЛ. – М., Институт русской цивилизации, «Родная страна», 2016, с. 70.
«Голубиная книга». – М., «Вече», 2018, с. 362.
«Русская земля». – М., «Центрполиграф», 2012, с. 7.
«Подлинная история Древней Руси». – М., 2010, с.79.
