и кто за кого отвечает. Обычно именно Леся была занудлива и серьезна, а легкомысленная мать ее уже не знала ответов на добрую половину детских вопросов. Сейчас же дочь нашла себе новую жертву и донимала ее:
– Андрис, а ты что, правда, веришь в деда Мороза?
– Конечно. Вера – штука особенная. Если бы ты спросила, могу ли я доказать существование Деда Мороза, я бы ответил, что нет. Но верю. Так понятнее?
Девочка крепко задумалась.
– Да. Но ты же ведь умный. Почему не проверил?
Соня даже не удержалась и оглянулась назад.
Эндрис молча смеялся одними глазами. Как у него так получалось? Причем в целом у него вид был серьезный и даже решительный. Соне бы такие мимические способности, а то у нее на лице вечно все мысли написаны крупными буквами.
– А ты можешь все-все проверить? И получается? Давно ли ты побывала в
Канберре, как там столица Австралии, стоит? А вдруг ее не существует, Австралии этой, я как-то уже сомневаюсь.
Леся насупилась. Соня дернулась было на помощь дочери, но встретилась взглядом с мужчиной и осеклась. Он словно просил потерпеть и заверял однозначно: справится. Странно как. Никогда еще Соня не понимала мужских взглядов. Вообще все мужчины были для нее книгой с картинками. На китайском языке.
Непредсказуемые существа, которым не понятно, что надо. То есть понятно, но глупо. Она снова запуталась и здраво плюнула на эти мысли.
Леся не унималась.
– Хорошо, убедил. Только если он существует, зачем тогда эти все… деды по вызову и за деньги? Плагиат?
– Я не знаю. Никогда не задумывался. Знаю лишь, что настоящий приходит к человеку раз в жизни. Может, в остальное время дети просто скучают?
Судя по выражению детского личика, полному скепсиса, эта теория Лесеньку не устроила.
– А к тебе приходил? – допрос с пристрастием продолжался.
И Соня вмешалась.
– Дочь! Ну совесть есть у тебя? Ты спроси еще был ли Эндрис женат, и где все его дети! Совсем не все хотят этим делиться!
Ой! Вот это дает она. Как вообще это вырвалось? Судя по поднявшимся разом обеим светлым бровям, обсуждаемый ими мужчина тоже был удивлен.
Леся скорбно поджала губы. Бабушкин жест, мама Сони всегда делала так, когда в очередной раз убеждалась в ущербности и полной никчемности дочери.
И только было Соня воздуху в грудь набрала, чтобы как-то исправиться, а Эндрис тоже собрался ответить, как сани вдруг остановились.
– Приехали, – как-то скучно и буднично пробормотал этот кучер. – Розалинда, какая же ты все-таки су… кхм… скотина!
– В каком смысле, приехали? – не поняла Соня. – Куда приехали?
– Эта ду… лошадка капризничает. Не то устала, не то обиделась на что-то. У нее бывает иногда.
– И что теперь?
– Подождем. Может, успокоится.
