знают: привидения не оставляют мокрые пятна на сиденьи стула и не пахнут свежеразделанной рыбой.
День тянулся бесконечно долго. Шон носил жемчужину в кармане и никак не решался показать её маме. Он чувствовал, что если покажет, будут расспросы, и он может нечаянно выдать деда Дональда, а если это произойдёт, ему будет грозить опасность. Наступила ночь, и он сидел в кровати, боясь уснуть, всматривался в небо за окном, втягивал носом воздух, в ожидании неприятного запаха, который теперь говорил о близости любимого деда. Он ждал, пока явь не смешалась со сном. Как сонный щенок, он упал лбом в подушку и заснул крепко-крепко. Дед так и не появился.
Следующим утром мальчик понял, что больше тянуть нельзя: он дал деду слово. Стиснув жемчужину в кулаке, он выбежал из комнаты. Мамы не было ни в спальне, ни на кухне. Шон высунулся во двор. Шинейд, придерживая рукой развевающиеся по ветру медно-красные волосы, разговаривала о чём-то с миссис Ганн. Он увидел, как мама расхохоталась и беспечно взмахнула рукой, а Аннабель, напротив, нахмурилась. Она перевела взгляд на приоткрытую дверь дома и подозрительно посмотрела на Шона. Мама обернулась и подала ему знак, чтобы не выходил. Шон закрыл дверь и опустился на пол. Он прижал ухо к щели, откуда сквозил холодный воздух с моря.
– Маклейн не просыхает круглые сутки, тебе ли не знать? – услышал он мамин ехидный голос. – Если даже поверить, что охотники существуют, то как мы с Шоном пережили ту ночь?
– Не знаю, Шинейд, не знаю, – ответила ей Аннабель. – Если это и правда Дон, он мог пожалеть вас.
– Да? А зачем приходил тогда?
– Сама ломаю голову. Ты осматривала Шона? Укусов нет?
– Ни укусов, ни акульих зубов, ни перепонок между пальцами, – уверенно ответила мама. – И у меня тоже.
Они замолчали, и Шон слушал только шум ветра да гул разбивающихся о камни волн, а потом Аннабель сказала:
– Ты не будешь против, если я расспрошу Шона о той ночи?
– Буду, Аннабель, буду, потому что не хочу забивать ему голову бреднями про морских охотников и их хозяина. Пусть спит по ночам спокойно и без кошмаров.
Шон услышал, как скрипнула ступенька под маминой ногой и кинулся в спальню. Сунул жемчужину под подушку, сам с сочинением господина Жюля Верна плюхнулся на ещё влажный стул. За миг до того, как открылась дверь, натянул одеяло на грязную простынь. Мама подошла и поцеловала его в макушку.
– Что читаешь?
– Таинственный остров, – ответил Шон, закрывая книгу.
– Таинственный… – сказала Шинейд, – прям, как наш. Сынок! – Она опустилась на его кровать, расправила одеяло, и у Шона перехватило дыхание. – Позапрошлой ночью, когда папа уезжал в Сторновей, ты ничего подозрительного не слышал?
– Нет, мам. Шторм был и сильный дождь, это всё. А что?
– А кроме этого? Какие-то посторонние звуки?
– Нет, мам, ничего не слышал. Почему ты спрашиваешь? – Мама испытующе
