опять выгнали из класса за то, что он положил ноги на стол и раскачивался на стуле. “Злая вы женщина, – с вызовом оскалился Арт. – Все изеры так делают, а нам нельзя, потому что мы, типа, гражданства не имеем, а значит, типа, бесправные?” – и хлопнул дверью. Аннабелла фыркнула и еще старательнее принялась выводить буквы справа налево в своей безупречной тетрадке с черным переплетом в разводах. Мультикообразная Вита и грудастая Юля, сидящие слева от нас, тоже принялись раскачиваться на стульях, но этого никто не заметил. София Ротару, которую в самом деле звали Соней, спросила, что такое “зона”. Натан Давидович повернулся со своей первой парты, где сидел один, посмотрел на меня, потом на Алену, потом на Соню.
Милена оторвалась от доски.
– Кто тебе такое сказал? – спросила учительница.
– Да так… услышала. – Соня в смущении принялась вертеть в руках карандаш.
– От кого? – нахмурилась Милена.
– Израильтяне на теннисном корте нам кричали, – пришла на помощь Соне Берта, ее лучшая подруга и соседка по третьей комнате.
Берта отличалась танцевальными способностями и любовью к коротким джинсовым юбкам и к ботинкам на шнуровке, с квадратными каблуками. На дискотеке, которую устроили в одну из пятниц в честь нашего прибытия в Деревню, они с Соней были звездами. Вокруг них образовался круг, девчонки в центре закидывали ноги друг другу на плечи, изгибались в мостиках, а Берта даже села на шпагат. Все рукоплескали и свистели, а потом с Бертой и Соней захотели познакомиться местные и увели их показывать потайные уголки Деревни, что очень польстило нашим.
– Друзья, – серьезно сказала Милена, отложив мел и отряхнув руки, – это ужасное слово. Никогда и никому не позволяйте себя так называть. Если услышите, сразу обращайтесь к кому-нибудь из старших.
– Че, крысить? – презрительно буркнул Миша из Чебоксар. – Сами разберемся.
– Что же это значит? – испуганно переспросила Соня.
– Зона – это женщина легкого…
– Шлюха, – перебил Милену Натан Давидович. – Проститутка. Шалава. Бл…
– Прекрати! – вдруг воскликнула учительница с таким видом, будто Натан Давидович обзывал ее саму.
– Зачем прекращать? Пусть знают правду. Милена Владимировна, слово есть, а шлюхи нет? Вы же учительница словесности. Русские девчонки, девушки и женщины – шалавы в глазах израильтян. Это тайна, что ли? Пусть знают, что о них думают и чего ожидают, когда приглашают прогуляться по Деревне.
– Офигеть! – совсем распоясался Миша. – Да я этих гребаных обезьян изувечу…
– Я с тобой, братан, – поддержал его атлетический Никита, сосед Арта по комнате.
– Натан! – Миловидное лицо Милены покрылось густыми красными пятнами, будто она переела клубники. – Как тебе не стыдно!
– С чего это мне должно быть стыдно? – спросил Натан. – Я всего лишь описываю факты.
– Я
