Ряженый.
Худой на мгновение приостановился перед почтовыми ящиками, сделал вид, будто проверял почту.
– Н-нет, извините, – неуверенно ответил очкарик. – Не могу.
– Не-ет? – удивился Ряженый. – Отказываюсь в это верить, товарищ!
– Язва, понимаете ли… Благодарю вас, – тяжко просипел очкарик, нажал кнопочку открытия магнитного замка. Пропищал сигнал на выход. Дверь захлопнулась.
– Зря, – в подъездной гулкоте воскликнул Ряженый, – водочка для язвы – в самый раз! Заживляж! Горячий компресс! – и повысил голос. – Лучшее лекарство! Люди! Ау-у! – крикнул он на весь подъезд. – Лю-юди! Почему так мало людей в праздник ходят по лестницам! Сидим по норам, как мыши, господа хорошие?! Как сурки? Не слышу музыки?! Где весёлые и громкие компании?! Где шумные гости? Почему не поём все вместе хором весёлые песни? Лю-юди, отзовитесь!!
– Кто тама хулиганит?! – послышался возмущённый старушечий голос с площадки третьего или четвертого этажа.
– Не хулиганит, взывает о помощи к людям славный дедушка Мороз! – Ряженый поправил свой бурый накладной нос из папье-маше. – Сине-Красный Нос, он подарки не донёс! Краснота телесная!.. – размышлял он вполголоса о неудобном накладном носе на резинке, – явно нездоровый признак.
– Что говорите?! Не слышно! – прохрипела невидимая старушка
– С подарками тута сижу! – заорал Ряженый. – Для жильцов подъезда! Заказ номер 1254 от двадцать пятого числа текущего месяца! Теперь ваш ответ, бабуся: из какой квартиры будете?!
Послышался грохот пустых консервных и стеклянных банок сбрасываемого мусора в трубу мусоропровода.
– Из такой! – огрызнулись старушечьим голосом.
– «Изтакой» в списке нет, – ответил Ряженый. – Привет! Осталась без подарка, старая, недобрая и ворчливая.
– Ах, ты, молодой, щас дождёсси! Позову милицию! – прокричала сверху старушка.
– Уже обещались позвать, – ответил Ряженый. – Милиция – тоже люди, хотя и на службе. Пусть приходят. Поговорим за жизнь. Пропустим по чарочке.
– Чего там, мать? – раздался сверху солидный, густой, мужской баритон.
– Чего-чего? Повадились в наш подъезд, – послышался затухающий старушечий голос. – Хулиганьё! Алкаши!
Раздался звук тяжёлых шагов в тяжёлой обуви с дубовыми подошвами, спускающегося вниз человека. По звуку – великана.
– Ты чего тут, служивый? – прозвучал баритон сквозь металлическую сетку шахты.
– А ты чего там, товарищ? – парировал Ряженый. – Я – тут! Ты – там! Спускайся. Гостем будешь.
Из-за шахты лифта на площадке второго этажа выглянул щуплый, тщедушный мужичок -старичок. Выглянувшему никак не подходило наличие такого великолепного баритона. Старичок выглядел сморчком в башмаках на толстой подошве с железными подковками, в домашних шароварах и растянутом сером свитере.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст
